Колыбель

Со временем Витька задумал построить такую звезду, которая бы не только вращалась, но и светилась. И вести настоящую козу. Для этой цели он стал тренировать козу чуть ли не с самого лета. Та раньше времени перестала доиться и вместо двух козлят, как бывало до этого постоянно, принесла только одного. Мать кляла Витьку на чем свет стоит. Но он был несокрушим, тренировки продолжались. Витька научил козу падать по его незаметному приказу, но вот поднять ее на ноги, когда нужно было, ему никак не удавалось. Терпение у Кормача лопалось, он шпынял козу хворостиной; та, обиженно вопя, срывалась с места и удирала куда глаза глядят. Продолжая работу с козой, Витька сооружал и новую звезду. Тут было все проще. Требовались только три плоских батарейки и пять лампочек, проводка у Витьки была. Когда пришло время и команда собралась в полном боевом — со светящейся звездой на долгом держаке и козой на поводке, — Витька осмотрел щедровщиков, взволнованно вздохнув, распорядился: в любом случае не теряться, вести себя, будто все было так и задумано. Первые три хаты были в восторге от светящейся звезды и дрессированной козы. Витька колядовал хорошо. Настроение у него, как всегда, прекрасное. Коза работала без срывов. Наверное, поэтому Кормач и решил изменить правило: пойти щедровать к Высмертку не в самом конце, а пораньше. Высмерток теперь тоже давал и орехов, и конфет, лишь деньгами не баловал. Но не любили к нему ходить щедровщики не потому, что тот денег жалел, а потому, что боялись его дочки. Когда щедровщики входили и начинали петь, в комнате, где томилась Дарья, раздавался шорох. Команда старалась петь как можно громче, чтобы не слышать все убыстряющихся шагов за дверью с квадратным оконцем. Еще не окончат первую щедровку, как появляется в оконце белое круглое лицо Дарьи. Белое как снег, а волосы и глаза черны. И столько в тех глазах внимания, что просто жуть берет... Высмерток начинает суетиться, вздыхать, развязывать мешочек с орехами, торбу с конфетами. А жинка его достает бутылку из шкафчика. Дарья тоже как бы оживает. «Дети, дети!» — говорит она хрипловато и улыбается. Зубы белые-белые. И белые руки протягивает сквозь решетку. Жинка Кузьмы дает дочке сито с подарками, и та держит его на весу. Тяжело так держать. А она терпит, закусив губу. Щедровщики-колядники торопятся допеть. Потом подходят и берут из сита подарки. Как только сито облегчится и Дарья может держать его одной рукой, она тут же второй рукой старается дотянуться до кого-нибудь из команды, чтобы погладить по плечу или по голове, как получится. Ребята боятся этих ее прикосновений. Норовят отскочить от оконца поскорее. Дарья обижается. Если ей не удается кого-нибудь погладить, раздраженно бросает сито и начинает трясти дверь.

И вот решил Витька пойти к Кузьме пораньше. Певцы присмирели.

Когда постучали в ворота, во дворе зашелся пес. И тут произошло то, чего никто не ожидал. Коза рванулась. Поводок лопнул. Витька, устремившийся за ней, поскользнулся и рухнул в лужу.

Грюкнула дверь. Высмерток унял собаку, открыл ворота. Команда рассыпалась в полукольно, пытаясь остановить козу, а Кормач, чертыхаясь, отряхивался от грязи. Козу так и не удалось поймать. Вошли без козы. Звезда тоже забастовала. Она не только не крутилась, но и не загорелись лампочки. Видать, порвалась проводка, когда Витька падал. Дарья, увидев заляпанное лицо Кормача, затрясла дверь. Сверкая ведьмачьими глазами, бормоча непонятное, все больше и больше злилась. Гости начнут петь — не получается. Голоса от страха потеряли. Кое-как прошептали какую-то щедровку и молчат. Кузьма приглашает спеть еще. А команда молчит. Тогда Высмерток кинулся к двери, замахнулся на дочку обеими руками. Та скрылась, затихла. Тут затянули новую щедровку. Только распелись, как раздался душераздирающий вопль, и дверь содрогнулась от яростного удара. Щедровка оборвалась. Витька кинулся к оконцу. Припал к нему, дверь дергает.

— Даша! Не обижайся, иди сюда, — позвал он.

За дверью тишина. Витька обернулся к своим. Взмахнул руками, как на репетиции, но не успела команда рта раскрыть, как белые руки, просунутые сквозь решетку, обхватили Витьку за шею и притянули к двери. Витька оцепенел. Хочет обернуться и не может.

— Дядя, дядя, — кричит Дарья. — Мой, мой!

Детвора молча в сени. Глядят из сеней, как Витька извивается в Дарьиных руках. Самые малые в плач ударились. А Высмерток бегает вокруг Витьки, руками плещет.

— Дядя, дядя, мо-ой! — все твердит Дарья.

Витька вырвался наконец, обернулся к ней: «Прости меня, прости. Что же ты?! Напугала меня и сама страдаешь!»

Кузьма сует ему стакан красного вина.

— Оставь свое вино себе! — оттолкнул Кормач руку Шагова. — Даже звезда у тебя в хате не крутится и не светит. Оставь!

Вернувшись домой, Олисава попросил чаю. Пока Натка хлопотала на кухне, Владимир уснул под щебет Веснушки. Ему было странно-сладко оттого, что рядом его дитя, что еще не скоро судьба разлучит его с дочкой, притаившейся у него под мышкой, как птенец в гнезде.

МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ