Колыбель

— Природой, брат! А то кем же?

— Природой? Разве она умеет думать?

— А как же?.. Если бы не умела, и нас бы с тобою не было бы... Мы народились не случайно. Природа нас народила, чтобы ей было не так одиноко...

— Самых первых людей, значит, не баба народила, а она? — протянул Павлуша.

— Понимаешь, Павел, молодца!

— Чудно все это, что я сегодня узнал от тебя. Врачи не берутся Марусю спасти, а ты взялся. Лекарства не в аптеке, а в море... И осы... Надо же, только на них и клюет рыба Спас...

— Погоди, Павел, мы с тобою как подружимся, так ты еще и не то узнаешь.

— А что, мы еще не подружились? — огорченным просил Павлуша.

— А ты считаешь, что уже? — в свою очередь, спросил Евграф.

— Я думал... Вот женишься на Марусе и станешь мне батей...

Руснак остановился, были они уже у самого двора. Подхватил Павлушу на руки. Поднес его, невесомого, к лицу своему и уставился в маленькую физиономию почему-то испугавшегося, замордованного войною дитя человеческого... Евграф снова увидел ту самую ниточку, что вела в несчастную изначальную часть его жизни... Нельзя! Он опустил мальчонку наземь. Нельзя. Ибо никому не приносил Руснак счастья из тех, кого хотел полюбить.

Маруся спала, когда они, вымыв казанок, опустили туда и залили родниковой водою рыбу. Она была неживою. Спас-рыбка гибнет в первые же секунды пребывания на воздухе.

— Гляди, Павел, в следующий раз попробуешь сам варить, — окликнул вновь задремавшего мальчика Евграф.

Павлуша сел на табурет и уставился на казанок: вода начинала закипать.

— Гляди в оба. Я выключу примус, как только рыбки начнут, словно живые, двигаться в кипятке, — предупредил Руснак.

Тут как раз на этих словах вода забулькала.

— Гляди-ка, глянь ты! — зазвенел голоском Павлуша. — Они совсем как живые!

Этот крик и разбудил Марусю. Она приходила в себя, словно после обморока.

— Мамочка, мамочка! Сейчас он тебя лечить станет.

Руснак сквозь марлю выцедил навар в литровую кружку и поставил ее, ароматно дымящуюся, на стол.

— Сейчас остынет, будешь пить, Маруся.

— Не выйдет, наверное, Граня!

— Выйдет, мамочка, выйдет, — уверял ее Павлуша, опустившись у ее тонких ног, обнимая Марусю за слабые колени.

— Павел, а ты давай рыбку ешь, — пригласил Евграф. — Только осторожно, костей там полно.

Павлуша набросился на угощение. Ел, облизывая пальцы, урча, словно котенок.

Маруся нерешительно протянула руку. Коснулась эмалированной кружки. Горячая. Надо подождать. Руснак принес глечик и перелил отвар в него. Маруся поднесла глечик к лицу и чуть не уронила: Руснак успел подстраховать. Потом она, не поднимая глаз, припала к глиняному краю кувшина и стала пить, пугаясь своей отваги.

Через неделю Маруся уже сидела на том самом камне, куда слетела из прошлой жизни Руснака. Она неотрывно глядела в ту сторону, куда уходил Евграф на работу. Он охранял море от воровства. Глушили рыбу, тоннами она гибла — мелкоту воры не брали. А взрывать было чем. По балкам да каменоломням пооставалось много такого, что могло взрываться, да еще как...

А Спас-рыбку для Маруси ловил и готовил все чаще Павлуша. И никогда он не вытаскивал из моря больше положенных трех золотых рыбок. Маруся и сама уже могла себе приготовить отвар, но Павлуша ей этого не позволял делать. Сам управлялся. Не сводил с Маруси глаз, пока та пила зелье, лишь после принимался есть вываренных в родниковой воде рыбок.

Евграф возвращался с ночи. От недавнего напряжения болела голова. Прибоем шумело в ушах. Ночью схватили троих. Глушили рыбу. В самом населенном месте. Как раз над ямами, где рыба зимует, мимо которых идет на нерест и возвращается с него. Сколько молоди загублено! Беда...

Руснак шел налегке. Прихватил с собою браконьерский сачок. Павлу пригодится. Пойдет грести в лиман креветку. Подумал и загреб прямо тут же, у берега. Мимоходом набрал килограмма полтора прыгающих словно кузнечики рачков.

Впереди у камней, там, где обычно Павлуша берет золотую рыбку, замедлил шаг. Почудился голос. Вроде кто-то плачет. Приблизился. Окликнул. Из-за плоского камня показалась макушка со спутанными волосами — Павел. Постричь бы его, да ножницами не хочется уродовать мальца. В райцентр отвезти времени пока нет...

— Ты плакал?

— Нет. Я вообще не плачу.

— А почему глаза красные?

— Натер кулаками.

— Оса ужалила, да?

— Я поторопился.

— Я же учил тебя, как надо ловить осу.

— Я забыл черпачок, а в ладонях воды мало получается. Вроде залил гнездо, взял двух мокрых, а третья вылезла из норки и ка-ак жахнет в палец!

— Ну ничего. От этого не умирают.

— А то я не знаю, отчего умирают.

— Знаю, что знаешь, а как же, Павел. Многое ты в этой жизни успел узнать...