Колыбель богов

Чем ближе они подходили к дворцу, тем внушительней становились его стены. «Их не только построили великаны, — в восхищении думал Даро, — но и штурмовать могут лишь гиганты». По сторонам лестницы трава была присыпана красной пылью. Юноше было известно её происхождение. В начале лета дули сильные ветры со стороны Та-Кем и приносили на Крит и Стронгили пыльные тучи с красным песком пустынь, после чего выпадал кровавый дождь. И если на полях и огородах равнины красная пыль быстро смывалась во время полива, то на склонах она задерживалась подолгу, потому что летом обычно была сушь.

Внутри дворец поразил Даро ещё больше, чем снаружи. Его наружные стены были сплошь покрыты каменной резьбой. Они изображали удивительных животных, не существующих в природе (по крайней мере, на Крите и на Стронгили), и не менее странные растения. Уже одно это доказывало большую древность дворца, который из-за разрушительных землетрясений несколько раз отстраивался. Но его стены были настолько прочны, что восстановление занимало немного времени и больше напоминало ремонт. Что касается внутреннего убранства дворца, то оно выглядело необычно; по крайней мере, для Даро, непривычного к такой расточительной роскоши. Одни столы чего стоили: на трёх ножках, резные, с полированными столешницами из ценных пород дерева — чёрного и красного. А ещё радовали глаз скамьи со спинками, инкрустированные перламутром, которые стояли под стенами. Мастерство изготовителей мебели поражало. Везде стояли огромные расписные вазы, большей частью из Айгюптоса, в которых росли прекрасные цветы.

Но больше всего Даро поразил андрон — зал для приёма гостей и пиров. Его стены были золотыми[64]! А ещё их покрывала чудесная стеклянная мозаика и удивительные росписи, изображавшие животных Чёрной Земли. Видимо, для отделочных работ правитель приглашал мастеров из Айгюптоса; только они могли варить цветное стекло и так мастерски с ним обращаться. Что касается пола, то он был мозаичным, но его сделали из полированных драгоценных камней — оникса, агата, яшмы, аметиста, чёрного вулканического стекла, розового кварца и других материалов, неизвестных Даро.

Даро даже немного растерялся, очутившись среди такого великолепия. Перед тем как их провели в андрон, они зашли в дворцовый храм, где ублажили жриц не столько жертвоприношением, сколько богатыми дарами. Поэтому их быстро допустили перед ясные очи правителя, в чём Видамаро, по правде говоря, немного сомневался — Перито не так радушно принимал торговцев, в отличие от миноса. За исключением иноземных послов и военачальников. Посмеиваясь, Акару поведал внуку, почему так: Перито любил богатые дары, а больше всего — золото, серебро и драгоценные камни. Горшки и ткани, которым торговцы одаривали правителя, его не устраивали; этим добром были забиты все кладовые дворца.

Своё тронное имя он взял от имени второго правителя государства (первым на Стронгили считался Радамант); чем оно понравилось ему, никто сказать не мог. Как и оспорить это решение — Перито был ещё и главным жрецом острова. Тронное имя Перито и его жреческий сан значили многое, так как между жреческим сословием Крита и Стронгили с давних пор шёл постоянный спор: какой из двух островов считать метрополией. Ведь всем известно, утверждали жрицы и жрецы Лабиринта, что государство создал Минос, царь Крита, старший сын Дивея. А его младший брат Радамант был на вторых ролях, поэтому Криту всегда принадлежала главенствующая роль и, естественно, именно он был метрополией. В свою очередь жрецы Стронгили доказывали обратное — что Дивей поставил править Стронгили именно Радаманта, потому как Крит в те времена был безлюден. Значит, Радамант и есть первый царь, поэтому Стронгили является метрополией. Что касается Миноса, то он всего лишь построил Коносо и стал его правителем при живом брате. Но затем, когда на Стронгили произошло разрушительное землетрясение и вулкан засыпал пеплом большую часть острова, его жителям пришлось идти на поклон к Миносу и перебираться на Крит. Так Минос и стал главным правителем.

Все эти споры мало волновали жителей обоих островов. На Стронгили точно знали, что их остров — метрополия, а кефтиу Крита были уверены, что государство началось от Миноса и Радамант тут ни при чём.

Перито появился в окружении богато разодетой свиты и жрецов. В отличие от правителя Крита, он не закрывал свой божественный лик. Перито был одет достаточно просто, если не считать украшенного драгоценными каменьями золотого венца с высоким плюмажем на голове (он подчёркивал его царственно-жреческий сан), ожерелья из крупных чёрных жемчужин вокруг шеи и массивного золотого изображения головы быка, которое висело на красивой золотой цепи посреди груди. Набедренная повязка с кожаным поясом подчёркивала его тонкий стан и широкие плечи, вся фигура Перито дышала мужской зрелостью и мощью, а его ноги, обутые в сандалии на толстой подошве, казались кошачьими лапами, настолько легко, грациозно и бесшумно он двигался.