Колыбель богов

Даро ошибался. Его соотечественники фактически потерпели поражение от ахейцев. Случилось непредвиденное — в последней схватке микенец и один из сильнейших кулачных бойцов Крита получили серьёзные повреждения, и кефтиу, хоть и победил своего противника, но не мог сражаться дальше. В главном, финальном, поединке праздника выступать было некому, и афинянина нужно было провозглашать победителем. Однако минос имел право заменить бойца, и он немедленно подозвал к себе Леокрита.

— Повелитель... — Леокрит согнулся перед Аройо в низком поклоне.

— Ты говорил, что твои бойцы — лучшие... — В голосе правителя Крита отдалённо прогромыхал гром.

— Нет предела совершенству, о блистательный, — почтительно ответил Леокрит. — Афиняне — отменные бойцы.

А тот, который на арене, вдобавок ещё и очень силён. Похоже, он зачат в неравном браке и его отцом был варвар из Первых. Они ещё остались в непроходимых горах острова Закинф. Чтобы выжить, варвары часто умыкают женщин равнин...

— Всё это интересно и познавательно, однако о варварах Закинфа мы поговорим как-нибудь в другой раз... Видно было, что минос едва сдерживает себя, чтобы не вспылить. — Ты лучше скажи, кого можно выставить против афинянина? Завершающий бой должен состояться обязательно! И лучше будет, если наш боец в нём возьмёт верх.

Леокрит, несмотря на всё своё хладнокровие опытного кулачного бойца и наставника, побледнел. Минос явно был в ярости. Он уже намеревался произнести имя бойца, хотя потерпели поражение лучшие из лучших, и Леокрит очень сомневался, что кто-либо из оставшихся в запасе сможет победить афинянина, — тот был просто гигантом, — как неожиданно вперёд выступил Даро.

— Повелитель! — сказал он с таким видом, словно должен был кинуться с высокой скалы в бурлящее штормовое море. — Позволь мне постоять за твою честь!

Наверное, появись перед ним сейчас сам Минотавр, и то Леокрит не был бы так ошарашен. Даро в свите миноса! На какое-то время он потерял слух и дар речи, и до него не сразу дошёл вопрос Аройо:

— Он действительно выдающийся боец?

Наконец Леокрит справился со своими эмоциями и ответил:

— Да... — И тут же опасливо добавил: — Один из лучших...

— Один из лучших... А мне нужен лучший! — Аройо с некоторым сомнением осмотрел фигуру Даро, будто увидел его впервые; затем после некоторого раздумья, продолжил: — Но попытаться стоит... Коль уж тебя выбрала сама Тейе Матере, значит, ты достоин её расположения и сегодня твой день. Постарайся победить.

Даро молча кивнул, поклонился миносу, и последовал за Леокритом, который всё ещё никак не мог прийти в себя от дикого изумления. Теперь он не знал, как себя вести с Даро, коль тот стал приближённым самого повелителя Крита. Юноша понял, почему Леокрит стал таким осторожным, и сказал:

— Наставник, ничего в наших отношениях не изменилось и не изменится. Почему я оказался в свите миноса, после расскажу. А пока мне нужно подготовиться.

— Верно, мой мальчик, верно... — Леокрит расслабился и повеселел. — После того как Отово приготовит тебя к бою, немного разомнись. Подерись с призраком. И запомни: в бою против афинянина старайся держать его на расстоянии. Он очень силён, но неповоротлив. В этом будет твоё серьёзное преимущество. И главное — не подставься под его удар! Иначе тебя унесут без памяти.

Бой с призраком — воображаемым противником — не занял много времени. Даро хорошо разогрелся и теперь все его помыслы были направлены на разработку тактики боя. Он внимательно наблюдал за действиями гиганта-афинянина, — с высоты всё было хорошо видно — и мысленно согласился с наставлениями Леокрита. Все бойцы-кефтиу, сражавшиеся с афинянином, делали одну и ту же ошибку — позволяли ему приближаться на малое расстояние.

Наконец послышался призывный звук авлоса — глухой, тревожный, и Леокрит, ободряюще похлопав Даро по спине, сказал без особой надежды:

— Да помогут тебе боги!

Двор оказался неожиданно просторным. Даро поначалу оробел под пристальными взглядами знатных людей Крита, собравшихся на зрелище. Ему ещё не приходилось выступать при столь большом скоплении Высших.

Зрители явно были разочарованы.

«Кто этот юноша?» — задавали недоумённые вопросы одни.

«О боги, всё пропало! Что может сделать такой малыш супротив ахейца-костолома?» — заламывали руки другие — те, кто слишком много поставил на бойцов-кефтиу.

«Не стоит огорчаться, — философски говорили третьи. — Мы победили в стрельбе из лука, а это искусство стоит гораздо выше кулачного боя».

Их понять можно было: чтобы позлить приятелей и чтобы подогреть азарт, они поставили на афинянина, он уже был близок к победе, и им полагался знатный куш.

Неожиданно Даро ощутил, будто его что-то укололо. Он сразу понял, откуда это чувство, и глянул в ту сторону, где сидела Атенаис. Она молчала, в отличие от окружавших её придворных дам, которые трещали, как сороки, без умолку, но её лицо выражало восторг, а взгляд говорил: «Ты победишь, Даро! Обязательно победишь! Ради меня!»