Колыбель богов

За ним последовали хуррит и, что совсем уж удивительно, двое кефтиу, хотя стрелками они были превосходными, Даро это знал. Наверное, их подвело страстное желание оказаться лучшими среди лучших и священный трепет перед миносом. В своей золотой маске он сидел неподвижно, как истукан, и, казалось, совсем не интересовался событиями, происходившими на арене для состязаний, в которую превратился внутренний двор Лабиринта. Но Даро, находившийся совсем близко от повелителя Крита, видел, что это совсем не так. Когда стрелки-кефтиу понуро побрели в подсобное помещение, минос крепко стиснул кулаки, а правительница бросила не него тревожный взгляд; уж она-то знала, как сильно Аройо переживает после поражений своих стрелков и кулачных бойцов.

На линии стрельбы остались всего трое лучников — Атано, стрелок из Айгюптоса с его огромным акациевым луком и, что самое удивительное, хетт. Примитивный лёгкий лук хетта по сравнению с оружием двух остальных стрелков казался детской игрушкой. Тем не менее стрелял он чрезвычайно уверенно и быстро, долго не целясь, а его камышовые стрелы с орлиными перьями били точно по центру плодов с лёгким свистом. Даро быстро разгадал, почему он так меток — оперение его стрел было расположено совсем близко от пятки стрелы. Если нужно получить стрелы, обладающие большой скоростью полёта, то оперение сдвигали подальше от пятки. Тем не менее хетт удивлял всех. Худой и высокий, похожий на стебель камыша, из которого сделали его стрелы, он был совершенно невозмутим и бесстрастен. Казалось, что его не волнует значимость события и предполагаемый ценный приз победителю. Он просто делал своё дело, как подобает хорошему воину, — хладнокровно, уравновешенно и поистине мастерски. Что касается представителя Чёрной Земли, то его лицо вообще представляло собой тёмную маску: на нём нельзя было прочесть ни азарта, всегда сопутствующего таким состязаниям, ни каких-либо других эмоций. А вот Атано волновался, это Даро сразу приметил. Но его друг в самый ответственный момент — перед тем как выпустить стрелу в цель — вдруг становился словно каменный, поэтому Даро на этот счёт сильно не переживал.

Жрец-распорядитель священных игр, немного подумав, поставил в качестве мишени орехи. На фоне стены, окрашенной в палевый цвет, они со своей светлой кожурой были почти не видны. Теперь стрелки прицеливались очень долго и тщательно, даже хетт. Первым выстрелил лучник из Айгюптоса, и на этот раз удивительное спокойствие изменило ему — он промахнулся.

Лучник сделал резкий жест, обращаясь к небу, который можно было истолковать как укор богам, которые не помогли ему одержать победу. А взволнованный посол Айгюптоса, престарелый Иб-нуб-месуаджет-Усер, который как лицо значимое в отличие от свиты миноса сидел с правой стороны от Аройо, но несколько поодаль, даже вскочил от переизбытка чувств. Но тут же успокоился и принял невозмутимый вид; негоже полномочному послу великого фараона, одному из самых важных сановников Великого Дома, вести себя, словно собравшиеся во дворце кефтиу, которые совсем не сдерживали свои эмоции, несмотря на присутствие повелителя.

Атано и хетт справились со своей задачей — и один, и другой сбили стрелами орехи с подставок. Жрец-распорядитель игр несколько растерялся; что же дальше? Ведь приз один, и двух победителей не может быть. Тогда Атано, приметив, что жрец в затруднении, подошёл к нему и что-то сказал; что именно, за шумом зрителей услышать было невозможно.

Жрец-распорядитель уставился на него с огромным изумлением, и даже поначалу как будто не согласился, но затем решительно махнул рукой, подозвал одного из своих помощников и отдал распоряжение. Спустя короткий промежуток времени тот появился во дворе с двумя ровными окорёнными прутиками из лозы, которые воткнул в щели между плитами, устилающими двор, тем самым явив стрелкам новые мишени.

Хетту впервые изменила невозмутимость. Он начал что-то говорить жрецу, распорядителю (неизвестно, на каком языке); видимо, пытался убедить его, что попасть в прутик, который и вовсе растворился на фоне стены, просто невозможно. Однако жрец был неумолим и хетт с гневной гримасой на смуглом лице занял свою позицию.

Даро был поражён не меньше хетта. Но, зная Атано, он не сомневался, что его друг, — великий хитрец и давно приготовил этот сюрприз. А значит, должен победить. Тем более что теперь было разрешено пустить в цель не одну, а две стрелы.

Первый выстрел хетта, который всё ещё не мог совладать с нервами, как и ожидалось, оказался неудачным. Тогда он собрался и сотворил истинное чудо — его стрела немного задела прут. Хетт неожиданно осклабился, показав свои на удивление белые и крупные зубы, и небрежным жестом выразил Атано своё превосходство — мол, и не пробуй, у тебя ничего не получится. Тем самым хетт, видавший виды воин из охраны посла, решил смутить юного кефтиу. Но не на того нарвался.