Колыбель тишины (СИ)

Борис не отторгает ее присутствие. Более того, ему, как человеку, не сильно разбирающемуся в людях, интересно, как мир видит эта юная особа. Должно быть, он мог бы настораживаться, но Юко знает, как себя вести, и потому не чувствуется угрозы или смятения. Эта странная легко вписывается в любое общество. Напоминает немного Люси, но с темпераментом кардинально противоположным, да и шумную Люси не все могли выдержать, тогда как Юко располагает к себе подсознательно.

— Она спит. Можешь войти. Что-то срочное?

Борис отодвигается и пропускает гостью. Та снимает обувь, искристые глаза ее то и дело возвращаются к Борису, и это ощущение ему не очень приятно. Девочка смотрит на него не так, как другие; она охватывает взглядом всю его суть, всю палитру, и от нее не укрывается ничто. Уязвимым и открытым Борис себя ненавидит чувствовать при чужаках, а Юко ему далеко не родная. Ребенок-нейтрал, невесть как ввязавшийся в первую волну несчастий проклятого Авельска.

— Нет, — безоблачным голосом отзывается Юко, следуя за Борисом в гостиную. — Просто с ней интересно. Ее эмоции — одни из самых красивых, что я встречала.

Люси, ни о чем не подозревая, спит. Разметавшиеся по подложенной под голову подушке волосы отражают неяркие комнатные лампы, перебивающие дневной свет. Юко, изящно поправляя юбку, присаживается у дивана на корточки; она смотрит на Люси. Эта девочка всегда смотрит на людей иначе, вот что первое замечаешь в ее поведении. Она не видит внешности, поведения, манер, упускает голос и движения — она всегда глядит прямо на цвета, человека составляющие. Борис бы предпочел, чтобы его это напрягало, но вместо этого ощущает лишь спокойствие. Если Роан, приходя, дарит чувство тепла и утешения, то Юко — это спокойствие. Безмятежное и всепрощающее.

— У твоей странности есть лимит? — спрашивает Борис. Вообще-то ему не нравится, когда на его девушку долго и внимательно смотрят, он сам предпочитает ей любоваться, но Юко не вызывает ничего в свою сторону. Ее словно не существует. Однако Борис всегда полагается на разум и чутье, а все подтверждает: эта девочка в японской форме реальна.

Юко поворачивает к нему лицо, левой рукой заправляя каштановую прядь за ухо, открывая серебряную сережку — бессознательный и почти детский жест.

— В смысле, сколько аур я могу увидеть за раз? — уточняет она. Несмотря на обманчивый облик, по которому ее можно счесть просто тихой милашкой, она говорит ясно и точными словами, хотя голос ее все еще негромкий. — Все, сколько людей вокруг. Я специально проверяла.

— Если ты будешь стоять перед всем населением города, ты увидишь все цвета?

— Да. Даже если перед всем населением мира. Мое зрение не тратит энергию, оно просто есть, поэтому мне не страшна перегрузка. — Мягких розовых губ касается кончиком пера улыбка. — Я знаю достаточно о странностях из хороших источников. От других сотрудников вашей организации.

— И мое недоверие тоже видишь, — подводит итог недовольный Борис.

Юко пожимает плечами.

— Я не выбираю, видеть или нет, — произносит она невозмутимо. — Я просто вижу. Вот вы просто любите Люси, вам ведь не нужно для этого что-то себе доказывать. А город просто пускает в себя разных людей, ему не нужен фейс-контроль. Я привыкла видеть и живу с этим нормально.

Она поднимается на ноги, но с места не сходит. У Бориса, так-то, нет причин ни доверять ей, ни не доверять: Юко не сделала еще ничего, за что ее можно судить. Она еще приглядывается к странным вокруг, но не вмешивается в их решения и не пытается мудрить с их сущностями. Даже если она на это способна. Стоит быть осторожнее.

В школьной форме Юко действительно кажется пририсованной на фон комнаты, словно шагнувший в 3D-проекцию образ из рисунков или книг.

— Я не буду винить вас в том, что вы ищете правильные пути, — задумчиво говорит Юко. — Когда человек хочет кого-то использовать, это желание тоже отражается в настроении. Мысли я не читаю оформленно, но могу понять.

Борис чуть усмехается.

— Я хочу использовать тебя, — соглашается он. — Поисковые странности сейчас редки. Для меня ты представляешь пользу как радар на странных.

— Но это не моя война, — с легким отголоском то ли обиды, то ли сожаления напоминает Юко. — Я не могу вступать в то, к чему не отношусь.

— Поэтому я и не предлагаю тебе участвовать.

— Будь ваша воля, — Юко переносит центр тяжести назад, отклоняясь, — вы бы всех людей выстроили и разобрались бы. Вашей силы духа хватит на спасение всего Авельска. Но вы не знаете пока, от кого. Это единственное, что вас задерживает?

— Ты видишь ауры.

— Но я не вижу смысл борьбы. Человеческие мысли — это еще не все.

Может ли недостающим элементом быть Юко? Юко и ее глаза, видящие истинные намерения, подложку всех идей, изнанку всех стремлений? Борис знает, что его схемам не хватает чего-то. Одной детали, которая изменила бы ход событий, направила бы вращение сей бесконечной спирали. Если эта деталь — рыжеглазая странная девочка…