Колыбель твоих оков

— После того, что тебе пришлось пережить, ты обязана пройти лечение. И это не обсуждается, — Эммануэль выглядит внешне вполне спокойным, но я понимаю, что сейчас с ним лучше не спорить. — Никто, я повторяю, никто не может без последствий пройти через то, через что прошла ты, — повисает молчание, которое мне совсем не хочется нарушать. — А насчет того, что для тебя панические атаки в порядке вещей, вот это уже поистине хреново.

Я выдерживаю паузу. Если он думает, что я начну перед ним оправдываться, то он сильно ошибается.

— Расскажи мне, чего именно ты так испугалась? Рустерхольц в тюрьме, тебе ничего не угрожает, — вдруг спрашивает он.

Я поднимаю на него свой взгляд, и вижу, что его настроение снова поменялось, и на меня с беспокойством смотрят мои любимые ярко-голубые глаза. Эти глаза меня дурманят и внушают мне доверие. На мгновение мне даже кажется, что Эммануэль может управлять моим сознанием.

— Я не хочу оставаться одна, — решаю я сказать все как есть. — И я… я не представляю, как сейчас приеду домой и останусь наедине с собой. После всего, что произошло.

— Ты можешь пожить у друзей, необязательно быть одной.

— Моя подруга Бетан сейчас в отпуске. Кроме нее у меня никого здесь нет, — и тут до меня доходит, что я выдала слишком много личной информации совершенно чужому человеку. — Но ничего страшного, я как-нибудь справлюсь, — быстро добавляю я, — это уж точно не является вашей проблемой.

Я вижу, как Эммануэль погрузился в раздумье, и я опять жалею, что наговорила лишнего.

— Мило. Вот что мы сделаем. У меня дома много места. Ты поедешь ко мне, поживешь там, пока не вернется твоя подруга, — Эммануэль произносит это таким тоном, как будто он каждый день предлагает своим коллегам пожить у него.

Я смотрю на него в немом изумлении, думаю, у меня даже челюсть отвисает от такого предложения.

— Пожить с вами?

— Не со мной, а у меня. И поверь, у меня столько места, что мы вряд ли будем часто видеться. Но все же ты будешь знать, что не одна.

— Спасибо. Я подумаю над вашим предложением, — я густо заливаюсь краской.

По правде говоря, я настолько ошарашена его приглашением, что более подходящий ответ мне просто не приходит в голову.

Эммануэль испытующе смотрит на меня в течение короткого времени.

— Я не думаю, что у тебя есть выбор, дорогая моя, — в его голосе чувствуются нотки раздражения. — Бесспорно, проживание у меня не является наилучшим вариантом для тебя, но в связи со сложившейся ситуацией я просто не могу позволить тебе оставаться одной, — произносит Эммануэль тоном, не терпящим возражений.

Этот человек явно не привык, чтобы ему отказывали.

Глава 18. Надежда

К моей радости или к моему сожалению, на следующей день меня выписывают из больницы. Я практически не хромаю, но на щиколотке пока еще тугая повязка. Эммануэль предательски успевает рассказать врачу, что меня мучают панические атаки, и теперь я обязана посещать психотерапевта один раз в неделю. Я подумываю отблагодарить его за это как следует.

К тому моменту, когда Эммануэль заезжает, чтобы забрать меня из больницы, я успеваю одеться в единственные вещи, какие у меня есть. Мне не по себе, когда я надеваю свое платье. Я замечаю, что оно порвано у ворота и в районе подмышки, также надорвана ткань на подоле. Воспоминания о нападении Рустерхольце накрывают меня, и одновременно с этим мне почему-то до слез становится жалко мое платье.

Я договорилась с Эммануэлем, что сначала мы заедем ко мне домой, и я соберу нужные вещи. Я до сих пор нахожу идею пожить у него весьма сомнительной. Но, с другой стороны, что может пойти не так? Эммануэль не единожды дал мне понять, что не интересуется мной физически и просто хочет помочь.

Его черный кабриолет сегодня стоит с закрытой крышей. Пока я лежала в больнице, наступила настоящая жара, и включенный кондиционер будет кстати, как ни крути. Я устраиваюсь поудобнее на глубоком пассажирском сиденье. В салоне машины витает аромат, который присущ только Эммануэлю. Я вдыхаю этот аромат в свои легкие и не хочу выдыхать его никогда, так мне хочется сохранить хотя бы частичку его себе.

Эммануэль нехотя, но все же соглашается подождать в машине, пока я собираю свои вещи. Я вздыхаю с облегчением: мне меньше всего хочется, чтобы он увидел, как я живу. Я знаю, что живу скромно, и понимаю, что мне нечего стыдиться. Но видеть Эммануэля в моей студии — это уж слишком, наши два мира не смешиваются, как вода и масло. Я быстро переодеваюсь в легкие джинсы и белую повседневную майку, а платье складываю в пакет и оставляю дома. Я решаю позже его выбросить.

Перед уходом мне нужно заглянуть к своей квартирной хозяйке, чтобы она не начала вновь беспокоиться о моем исчезновении. Я стучу, и дверь сразу открывается, словно она ждала возле двери.

— Пани Ракса, я уеду на некоторое время. Я точно не знаю, когда вернусь, но я пока не собираюсь съезжать, не беспокойтесь.

Аренда студии оплачена на месяц вперед, поэтому особого волнения у моей квартирной хозяйки я не замечаю.