Колыбельная

— Ты что, зубами только что скрипнул?

Вместо ответа меня куснули за ухо — легонько, но настрой угадывался на ура.

— Впустую суетиться над койкой — это не мое амплуа, — честно предупредила я. — А для того, чтобы таскать напильники в передачах, я недостаточно рисковая.

— Вот на это и посетуешь, — пробормотал Лют, стремительно теряя интерес к делу, и запустил руку мне под свитер. — Что магию у тебя отобрали, напильников в этой дыре днем с огнем не сыщешь, Сотников на звонки не отвечает, крысы мрут, снег холодный, а дракон злой…

— Потерявшего совесть сопровождающего забыл, — хмыкнула я. Пальцы Люта под свитером неспешно протянули две прохладные линии вдоль позвоночника, и я поняла, что продуктивного разговора уже не получится.

— Поверь, — злорадно ухмыльнулся Лют, — он обо мне не забудет. Все две недели перед выпиской ежедневно будет терзаться и вспоминать.

— Уверен? — усомнилась я. Найден и внутренние терзания в одном предложении увязывались только при условии использования дополнительных слов вроде «не испытывает», «не слышал» или, на худой конец, «чужие».

— Ты — не единственная, кто его обрабатывает. Недаром же я еще не передавал тебе слезные просьбы уговорить Найдена на участие в убаюкивании дракона, — безразлично пожал плечами особист и замер. — Знаешь, меня сейчас посетила мысль, что я попался на самый идиотский крючок для зеленых новичков.

Да? — я потянула вверх его свитер, но Лют не спешил мне помочь, и дело застопорилось.

— Да, — подтвердил он, чуть отстранившись и сощурившись — до кофейной темноты в глазах. — Начал болтать в постели.

— Мы не в постели, — логично возразила я.

— Совсем нюх потерял, — тяжело вздохнул Лют — и…

Я даже не поняла, как это получилось. Секунду назад я уверенно стояла на двух ногах — а теперь вдруг обнаружила себя перекинутой через плечо особиста, как мешок с мукой. От резкой смены положения закружилась голова, но Лют вовремя придержал меня за бедра, не позволив упасть — а вот опомниться уже не дал, сразу направившись к выходу с кухни.

— Ты что творишь?! — уже в зале возмутилась я и от души шлепнула его по ягодице.

Ладонь пружинисто отскочила, а особист на мгновение притормозил, давая понять, что просто так мне это с рук не сойдет.

— Восстанавливаю справедливость, — невозмутимо известил Лют, прямо со мной на плече заходя в спальню. — А то что за дела — язык ты мне развязала, а в постель я тебя до сих пор не затащил!

— Вообще-то… — начала было я, но прервалась, когда он сгрузил меня на кровать.

— Так это когда было? — ухмыльнулся особист и задернул шторы.

В полумраке комнаты чудилось, что дракон на его плече самодовольно щурится и перебирает когтями, как мурчащий кот. Лют и сам, казалось, был не слишком далек от этого состояния и щурился — один в один.

Татуировка ощущалась под пальцами — едва заметная выпуклость, повторяющая линии рисунка. Лют говорил, что это пройдет.

Я не сомневалась. Наверняка татуировщика он допросил со всем пристрастием и не позволил приступить к делу, пока не выведал все подробности и не намекнул аккуратно, в какую школу ходит его, татуировщика, дочь и где работает жена.

Недаром же приглашенный мастер, так мирно болтавший с особистом несколько дней, теперь старался держаться от него подальше? Как и многие, чертовски многие другие, кто имел возможность оценить профессиональные качества господина особиста третьего чина.

И куда я лезу? Недаром же он прикладывает так много усилий, чтобы эта сторона его жизни меня не касалась?

— И почему, стоит на минуту оставить тебя без дела, как ты начинаешь думать о чем-то неприятном? — вздохнул Лют, мигом растеряв все самодовольство, и щелкнул меня по носу.

— Вообще-то я думала о тебе, — призналась я и положила голову ему на плечо, устраиваясь поудобнее. Дракон косился на меня чернильным взглядом и злорадно ухмылялся.

— А, значит, о ком-то неприятном, — хмыкнул особист и обнял меня одной рукой, заставив дракона сердито вильнуть хвостом.

— На комплименты напрашиваешься? — уточнила я и легонько провела ладонью по его животу.

Лют рефлекторно напрягся, и под моими пальцами прорисовались мышцы, а дракон будто поджал заднюю лапу, спасаясь от щекотки. За этим можно было наблюдать вечно, но признаться особисту, что у меня роман с его татуировкой, я не успела: его переговорник завибрировал и решительно пополз к краю тумбочки.

Я попыталась встать, чтобы не мешать разговору, но Лют нахмурился и привычно прижал меня щекой к своему плечу. До трубки он дотянулся и так. Я воровато взглянула на экран, но, похоже, тот был из последних — с маленьким углом обзора и защитой от несанкционированного доступа: даже с моего ракурса изображение размывалось, а все надписи становились нечитаемыми. Зато по носу за неуемное любопытство, разумеется, получить можно было с любого ракурса.

— Жигарь, слушаю.

И, судя по лицу, услышанное ему не нравилось.

— Когда? — он все-таки позволил мне отстраниться и сел на постели. — Охрана на воротах предупреждена?

Трубка ответила на повышенных тонах, и Лют страдальчески скривился.

— Понял. Вышлите сопровождающего в центр, пусть заберет Ратишу оттуда.