Колыбельная

Девочки заныли на два голоса, требуя шанса на возмездие, но Лют безропотно поднялся в купол, не оставляя им надежды.

— Мы вообще-то хотели взять еды на вынос, — обезоруживающе улыбнулся он. — И ириски, если есть.

Я удивленно покосилась на него. Признаться, до последнего была уверена, что про ириски особист пошутил.

Но, кажется, он решил использовать все доступные средства. А Ярина была безоговорочно на его стороне — тепло улыбнулась и предложила подождать в куполе, пока заказ готовится. Девочки прослышали про ириски и, заговорщически перешептываясь, застыли на пороге домика, напрочь позабыв об указании погреться у печки.

Лют воспроизвел характерное движение руками, будто скатывая снежок из воздуха, и дочери хозяйки с хохотом спрятались за дверью.

— Посидим? — неуверенно предложила я. — Я хотела порыться в Сети, почитать, почему Беляна не годится в доноры крови.

— Пойдем, — кивнул особист и повел меня в сторону отгороженного «зала» в куполе.

Увы, он не пустовал.

Временный городок — поселение маленькое, и большая часть жителей знала друг друга хотя бы в лицо, но двоих особистов из трех я видела впервые. Впрочем, неудивительно: в последнее время людей в черной форме стало заметно больше, и с кем-то из них я вполне могла ни разу не столкнуться.

Но они меня, разумеется, узнали.

— Смотри-ка, Ратиша Лом, — громким шепотом сообщил один незнакомый особист второму и кивком указал в нашу сторону.

Второй обернулся и окинул меня оценивающим взглядом, а третий посмотрел на Люта и начал стремительно бледнеть. Даже чуть отодвинулся от своих сотрапезников, словно еще было не поздно сделать вид, что он не с ними.

Определить старожила оказалось предельно просто.

— Мишкин, Рыбин, Орешников, — ровным голосом перечислил Лют. — Увольнительная?

Старожил Орешников тут же вскочил на ноги и отрапортовал:

— Так точно, господин Жигарь!

Мишкин и Рыбин поднялись с опозданием на секунду и дисциплинированно повторили, хотя им фамилия Люта явно ничего не говорила: идиотов в особый отдел не брали.

В отличие от сплетников. И я, кажется, знала, какая тема станет самой популярной этим вечером в общежитии командного состава.

Но чего еще я ждала, когда заводила роман во Временном городке, даже не дождавшись, пока уляжется шум из-за просыпающегося дракона и едва не закончившегося катастрофой конфликта с Альго-Сай-Таром?

Поэтому я молча села за свободный столик, демонстративно отказываясь участвовать в беседе. Лют же остановился у столика особистов и что-то негромко говорил, отчего коллеги то бледнели, то краснели, но неизменно восклицали свое деревянное: «Так точно!», пока Ярина не принесла в зал внушительный пакет с трогательным цветочком на боку.

Жигарь мгновенно подобрел, расплатился и барским жестом выделил товарищам по ириске.

Не то чтобы я рассчитывала на чудо, но теперь у нас была где-то четверть часа, чтобы уйти и не слышать шепотков за спиной.

— Если я правильно поняла, при попытке перелить кому-то кровь Беляны ее эритроциты склеиваются с эритроцитами реципиента и выпадают в осадок, — не отрываясь от экрана переговорника, сообщила я Люту.

Особист тяжело вздохнул и забрал у меня трубку, взамен вручив отяжелевшую от талого снега шубу.

— При повторной попытке, — поправил он меня, ухитряясь балансировать пакетом, переговорником и одновременно надевать форменную парку. — Вообще, должен отметить, что при попытке склеить саму Беляну многие уже были обречены выпасть в осадок, и я вижу здесь какую-то связь, но обсудить хотел не это.

— А что? — равнодушно поинтересовалась я и, помахав рукой выглянувшим из дома девочкам, вышла на улицу.

Лют захлопнул за нами дверцу купола и выдал мне ириску.

— Протестующее мычание я еще как-нибудь переживу, а вот тысячу и один вопрос предпочел бы услышать после того, как договорю, — невозмутимо изрек он.

Я пообещала мычать как можно выразительнее и развернула ириску. Сладкого хотелось со страшной силой.

— Орешников — хороший агент, — сообщил Лют с таким видом, будто мне было жизненно необходимо это знать. — Меткий, опять же. И из тех двоих выйдет толк, когда они научатся сначала думать, а потом трепать языком. Но на всех ирисок не напасешься, и сплетни все равно пойдут, хоть они уже и не нужны.

Ириска была что надо, с нежным сливочным привкусом и ароматом карамели. Но челюсти склеила намертво, и мне оставалось только пожать плечами.

Я сама решила распустить слухи, когда думала, что они помогут поймать Найдена, и думала, что переживу. Потреплются, перемоют косточки, почешут языки — и успокоятся. Мало, что ли, событий происходит в мире каждый день, чтобы без конца полоскать мое имя?

Одно открытие Алевтины Станиславовны чего стоит!

— Ты уже не расстраиваешься? — недоверчиво спросил особист, поймав меня за локоть. — А то я собирался идти и вырывать ноги, если ты захочешь. Или замуж звать.

Челюсть я не уронила только потому, что ириска не позволяла двигать ею вовсе.