Колыбельная

Никто не ревновал, не нервничал, не разрывался от противоречивых чувств — я просто лежала на кровати в выделенном мне домике, заботливо укрытая казенным одеялом. Рядом дремала Тайка, и я, не удержавшись, почесала ее за ухом. Сонная собака повиляла хвостом, добросовестно облизала протянутую к ней руку и снова опустила голову на лапы. Ее тоже все устраивало.

Особистов, что характерно, — нет.

— Если бы не ты, ни за что бы не поверила, что Хотен станет таскать кого-то на руках, — хмыкнула Беляна, заметив, что я пришла в себя.

И никаких «как ты?», «что с тобой случилось?», «ну ты нас и перепугала»… все приходится делать самой.

— Что со мной случилось?

Беляна потеснила Тайку и уселась на постель, вытянув одну ногу и согнув в колене другую. Задумчиво повертела в пальцах незажженную сигарету.

— Психолог сказал, что это похоже на сенсорную перегрузку. Такое иногда бывает, люди вместо срыва просто отключаются… но у тебя в личном деле нет ни слова об этом синдроме, как его там…

Я понятия не имела, как его там. Хотя бы потому, что у меня действительно его не было.

Но, похоже, моя психика действительно оказалась не готова к эмпатическому взаимодействию с тремя чрезвычайно эмоциональными остолопами одновременно.

— Все носятся, как ужаленные, и фонтанируют идиотскими идеями про колыбельные, — Беляна смяла сигарету и метнула ее в урну для бумаг. Попала. — Дельную мысль высказал только Лют. Предложил использовать наркоз.

— И как прикажете общаться с драконом, будучи под наркозом? — не сообразила я.

— Гарем твой под наркоз, — любезно пояснила особистка. — Если теория о подобии верна, то общаться с Третьей все равно сможешь только ты. Самцов она попросту не станет слушать. А под наркозом эта троица хотя бы не передерется и никого до истерики не доведет.

Хотела бы я быть в этом уверенной.

— Как бы то ни было, — вздохнула Беляна, принявшись машинально поглаживать Тайку по округлому рыжему боку, — пока Сам играет в перетягивание одеяла и занимается прочей фаллометрией, идее Люта он хода не даст. А жаль. Она все-таки куда адекватнее, чем предложение надеть на тебя наушники с шумоподавлением или укутать в куртку с глубоким и темным капюшоном.

Я невольно представила себе ту же эмоциональную бурю, помноженную на абсолютную тишину и темноту, и содрогнулась. Лют, как обычно, ухватил суть раньше своих коллег и, по крайней мере, предлагал способ справиться с первопричиной, а не приглушить последствия.

— А он?..

— Вернули в камеру, — пожала плечами особистка и злорадно добавила: — Соседнюю с Найденом. Охрана уже принимает ставки, на какой минуте они перейдут на базарную ругань.

— Держу пари, они уже, — мрачно напророчила я. — А охране вообще чертовски повезет, если в своем желании навалять друг дружке эти двое не снесут смежную стену.

Беляна коротко фыркнула.

— Роковая ты женщина, Тиш! Хоть и бледная, как моль. Ужинать будешь?

Я поспешно покачала головой, пережидая приступ внезапной тошноты. О еде даже думать не хотелось.

— Прекрасно, — улыбнулась особистка и утащила с оставленного в комнате подноса знатную куриную ножку в каком-то красновато-коричневом соусе. Повеяло томатной пастой и сыром, отчего тошнота всколыхнулась с новой силой, а Тайка резко пробудилась и чертовски убедительно изобразила самую несчастную и голодную собаку на свете. — В общем, операция «Колыбельная» откладывается, Сам в растерянности, штатный психолог подумывает перевестись в исследовательский центр и заняться изучением реакции крыс на образование эмпатических связок, Лют изобретает сотый способ перегрызть глотку человеку, сидящему в другой камере, а Хотена вызвали на ковер. С тобой положительно не соскучишься, — одобрила она и пульнула кусочек мяса точно Тайке в пасть.

Собака по-крокодильи клацнула челюстями и сделала нестерпимо жалобные глаза.

— Не давай ей сыр, — попросила я. — Хотена-то за что на ковер?

Беляна пожала плечами.

— Он оттуда еще не вышел. Подозреваю, Сам расстроен сложившейся ситуацией, а единственный из вашей четверки, с кем можно было спокойно обсудить дело, — это Хотен. Люту Сам не доверяет, Найдену — и подавно, а ты валялась в отключке.

— Ни на кого нельзя положиться, — мрачно поддакнула я. Что-то подсказывало, что надежды Самого обрести союзника в лице Хотена наивнее даже одной проектировщицы, рассчитывавшей отделаться от дракона одной вдумчивой беседой. Нет, помочь-то Хотен вполне мог — но с таким прицелом, чтобы это позволило и ему самому подняться выше. Он не привык довольствоваться вторыми ролями.

— Хорошо, что есть Верещагин, — хмыкнула особистка.

Я собралась было поспорить, но ограничилась тем, что задрала левую бровь и насмешливо сощурилась.

А Беляна — вот уж не думала, что когда-нибудь увижу такое! — вдруг неподдельно смутилась. На ее счастье, у меня пропал дар речи, и, когда Хотен без стука заглянул в мою комнату, мы обе молчали, а вовсе не перемывали ему косточки.

— Ты нас здорово перепугала, — сказал мне бывший ревизор, закрыв за собой дверь.