Колыбельная белых пираний

– Он, кстати, как раз на юридический вроде бы и собирается. Но не на наш, конечно. Я слышала, он куда-то уезжает поступать. Ну понятно, ему все двери открыты, даже за границей. С его-то целеустремленностью и суперспособностями… Он ведь правда нереально перспективный парень, это ясно каждому.

– Нереально, да, это точно…

– А еще, говорят, он отличный друг. Он никогда не бросит друга в беде.

Вера невольно вздрогнула и подняла взгляд от книги. На долю секунды ей показалось, что девочка с малиновыми прядями покосилась в ее сторону – то ли с упреком, то ли с издевкой.

– Это правда! – с жаром закивала курносая девочка. – Я тоже слышала от многих. Он умеет не просто поддержать пустыми словами, а действительно помочь, когда нужно.

– Не то что некоторые.

При этих словах Вера почувствовала пронизывающий холод. Словно где-то внутри себя встретилась взглядом с мерзлой мертвой рыбой. И из черных продавленных глазниц на нее остро посыпались ледяные крошки.

Впрочем, уже спустя пару секунд жара вернулась в тело, и Вера успокоилась. В конце концов, ничего такого эти девочки не сказали. Просто общие слова о каком-то незнакомом и ничего не значащем для нее парне.

– А все-таки хорошо, что он расстался с той идиоткой.

– Ага. Меня она тоже бесит.

Девочка с малиновыми прядями добавила что-то еще, совсем тихо, придвинувшись почти вплотную к своей собеседнице (Вера увидела боковым зрением). И вновь широко заулыбалась, тут же прикрывая рукой крупные, влажно-розовые десны.

Потом у курносой девочки зазвонил телефон, и подруги, одновременно подскочив с места, стремительно уплыли в неизвестном направлении. Вера вновь осталась наедине с пираньями, падалью, закладкой-сомиком и невыносимой, едва притушенной тенью жарой.

Небо все тяжелее наваливалось раскаленным боком. Жизнь вокруг словно замерла. За исключением нелогичной, непомерно активной суеты на спортивной площадке, движения практически не было. Машины проезжали крайне редко; вяло и ненужно переключался разомлевший в духоте светофор. После девочек-старшеклассниц мимо Веры прошла только полная веснушчатая женщина из кафе – выкинуть мусор. Обдала Веру крепким запахом пота и рыбного пирога и тут же, слегка покачиваясь, вернулась в свое холодное убежище.

Время от времени на Верину сторону дороги прикатывался вылетевший за пределы площадки мяч. Два раза за ним бегал белобрысый коренастый паренек; один раз мяч подкатился настолько близко к скамейке, что Вера подняла и кинула его обратно сама.

А на четвертый раз за мячом отправился Дима Коршунов. Спокойным, неторопливым бегом пересек проезжую часть, обогнул скамейку и метров десять прошел по асфальтовой дорожке, усеянной присохшими плевками жвачек. Крошечными белыми островками былой мятной свежести. Достал мяч, запутавшийся в пыльных кустах, и так же неторопливо стал возвращаться. Проходя мимо Веры, неожиданно ей улыбнулся – лучисто и простодушно. И тут она заметила, что при довольно атлетическом телосложении лицо у Димы Коршунова по-детски пухлое. Как у мультяшного ангелочка. Вера от растерянности попыталась улыбнуться в ответ или, по крайней мере, изобразить нечто похожее на улыбку.

И вдруг откуда-то из глубины неподвижной удушливой жары вырвался на свободу ветер. Потрепал пшеничные волосы Димы Коршунова, расшевелил нервы отрывным объявлениям на магазине детских товаров и выхватил Верину закладку-сомика из открытой книги. А затем сник, замер, словно растворился в жаре – так же неожиданно, как и появился. И сомик кандиру, невесомо покружившись в воздухе несколько секунд, опустился на середину проезжей части.

– Я принесу, – сказал Дима Коршунов.

– Нет-нет, не надо, я сама! – возразила Вера, тут же поднимаясь со скамейки.

Но Дима Коршунов уже подбежал к сомику и аккуратно поднял его с раскаленного щербатого асфальта.

– Мне совсем не сложно, – снова улыбнулся он.

Одну бесконечно длинную секунду он неподвижно стоял посреди дороги: в одной руке мяч, в другой – сомик кандиру. Улыбался, спокойно смотрел на Веру молочно-голубыми, чуть воспаленными глазами. Вера неожиданно увидела его глаза с необыкновенной, невозможной ясностью, несмотря на расстояние.

В следующую секунду он сделал полшага в сторону скамейки, вытягивая перед собой руку с сомиком. И тогда же где-то слева от него возник тревожно нарастающий шум. Что-то большое и равнодушное стремительно приближалось к Диме Коршунову, а тот словно провалился в расщелину времени – туда, где секунды растягиваются, расползаются до нескончаемости.

В поле зрения внезапно влился красный свет светофора (обращенный как будто одновременно во все стороны). И Вера услышала пронзительный скрежет, долгий острый гудок и каким-то образом почувствовала упругость воздушного потока, толкающего Диму Коршунова в темную студенистую бездну. В бескрайнее ничто, которое уже разворачивалось рядом с ним в неимоверно вытянутых секундах и медленно втягивало его в себя.