Колыбельная горы Хого

Такаюки покраснел, стушевался, сжался в комок под тяжёлым взглядом отца и вернулся на свою подушку. Райдэн тоже сел. В комнате вновь стало тихо, а император наконец открыто смотрел на Мико, и этот взгляд говорил о том, что он прекрасно знает, кто такой Кинджин, а ещё этот холодный, бесстрастный взгляд не сулил ничего хорошего. Отчаянная попытка Мико воззвать к чувствам, которые символизировала алая лента, провалилась.

– Мы не станем вам помогать, – сказал наконец император Иэясу, возвращая взгляд к Райдэну. – Голодная смерть ваших подданных, господин Райдэн, ваша забота. Я, император Иэясу, отец своего народа, и должен заботиться о нём. Ёкаи – это угроза. Моей стране, моим подданным, моей семье. Я не позволю ни одному ёкаю ступить на нашу землю. Пусть у нас нет сильной магии, но у нас есть армия и пушки. И можете мне поверить, если вы снимете печати с острова, я его уничтожу.

Райдэн сжал кулаки, стиснул зубы и поднялся с места. Мико поднялась следом.

– Что ж, благодарю за то, что выслушали. Я приму к сведению ваши слова, – кивнул он.

Император Иэясу покачал головой.

– Вы никуда не уходите, – спокойно сказал он, и у Мико оборвалось сердце. – В сложившейся ситуации я не могу отпустить правителя ёкаев живым. Вас публично казнят, а тела вернут в земли Истока.

Прежде чем Мико успела сделать хоть что-то, Шинокаге схватили их. Она сопротивлялась, но едва могла пошевелиться в железной хватке Шинокаге. Райдэн сопротивляться даже не пытался.

– Это послужит предупреждением вашим соратникам, – сказал император, и их выволокли из комнаты.

17 Расколотый лик луны

В темнице воняло плесенью, а на земляном полу не было даже циновки. Сквозь толстую деревянную решётку, заменявшую одну из стен, внутрь пробирались слабые лучи восходящего солнца. Остаток ночи Мико и Райдэн провели в маленькой камере где-то недалеко от замка. По крайней мере, за стену их так и не вывели. Райдэн спокойно спал, пока Мико места себе не находила. Даже теперь он лежал на холодном полу, закинув руки за голову и закрыв глаза, а Мико мерила шагами темницу и то и дело пинала решётку.

Всё полетело в Бездну. Все их планы. Мало того что они ничего не узнали, так теперь, если быстро ничего не придумают, – лишатся головы.

– Надеюсь, ты думаешь о том, как нас отсюда вытаскивать, – проворчала Мико, находя носком гэта ногу Райдэна.

– Я пытаюсь выспаться, – невозмутимо отозвался тот. – Чего и тебе советую.

– Выспаться? Нас вообще-то казнить собираются.

– Кёко придёт за нами раньше.

Мико остановилась:

– С чего ты взял, что она придёт?

Райдэн приоткрыл один глаз:

– С того, что мы друзья. Поэтому приляг со мной, беглянка, и отдохни. Или, по крайней мере, не мельтеши и дай отдохнуть другим.

Мико злобно на него посмотрела, но всё же села. Плотные кимоно не позволяли холоду подобраться слишком близко к коже. В ноги вернулась боль, и Мико подняла подол, чтобы заглянуть под повязки.

Там обнаружились ужасные синяки, тонкие и чёткие, будто кто-то чернилами нарисовал полосы на коже. Голени и колени ныли, Мико прислонилась спиной к стене и со вздохом вытянула ноги, надеясь, что это поможет облегчить боль, которую она всё это время старательно игнорировала.

– Ты поэтому не сопротивлялся, когда нас сюда тащили?

– С Шинокаге… мы бы не справились. – Голос его прозвучал резко. Этот факт явно задевал Райдэна едва ли не сильнее, чем невозможность понять его причины. Даже без крыльев он, похоже, не привык проигрывать в битвах, тем более людям. – Отсюда мы сбежим без труда. Эта темница создана для человека, ёкая она не удержит. Мне просто нужно отдохнуть. И дождаться Кёко.

Мико вздохнула и легла на бок, подложив под голову руку вместо подушки.

– Что теперь будет? – спросила она, очерчивая взглядом его профиль.

– Будем искать дальше, – просто ответил Райдэн. – Если Лис не хочет с нами говорить, значит, способ снять печати есть. А если он есть, его можно узнать. Просто найдём обходной путь.

Мико задача казалась невыполнимой.

– Твоя мама его не нашла. Сколько лет она искала, пока не родилась… – она сглотнула ком в горле, – Хотару. Лис сказал, что она приходила к нему беременная тобой.

Райдэн не ответил, но челюсти его напряглись, брови нахмурились. А Мико подумала, насколько он изменился за короткое время их скитаний, будто с него слетела шелуха вечной весёлости и язвительности. Или он всегда был таким, просто теперь не прятался за колкими шутками и ужимками? Ребёнок, оставшийся без матери в шестнадцать, вынужденный продолжать её дело. Хотел ли он этого? Взваливать на себя чужую миссию, приглядывать за человеческими девчонками, строить коварные планы и при этом ещё унаследовать должность Хранителя. Он же и правда был совсем юным, тем более по меркам ёкаев. Действительно ли Райдэн сам выбрал путь, по которому шёл, рискуя жизнью и жертвуя всем, что ему дорого?

– О чём ты мечтал в детстве? – спросила Мико.

Райдэн повернул голову и непонимающе уставился на неё.

– Или ёкаи не мечтают? – Она хихикнула, вдруг испытав неловкость от своего вопроса.