Командир бронепоезда Иван Деменев

Молодые артиллеристы тяжело вздохнули.

— Вот это урок, — проговорил Василий Антипин, которому в декабре должно было исполниться восемнадцать лет. Всего три дня назад он впервые в жизни увидел пушку, он чувствовал за собой вину так же как и все остальные.

Этот случай запомнился отряду надолго. Павел Кучин, бывший на бронепоезде пулеметчиком, через сорок лет вспоминал: «После первого «урока» я так изучил свой «Максим», что сейчас помню».

Любовь и ненависть

В сентябре отряд пополнился новыми бойцами. Произошло это так. Однажды в Калино Деменев сидел в дежурке коменданта станции. Вдруг в комнату ввалилось человек девятнадцать незнакомых парней. Один из них — постарше, видимо приняв Деменева за коменданта, вытянулся по стойке «смирно» и бойко отрапортовал: «Мы от матушки Камы из Усолья». — «Земляки, значит!» — обрадовался Деменев. — Хотите к нам на бронепоезд? Нам нужны бойцы».

«А что это за бронепоезд такой?» — недоверчиво спросил один из вновь прибывших. Пришлось рассказывать все по порядку. «У нас в команде все ребята свои, с Усольской. Давайте вместе будем воевать и покажем белякам, на что способны наши уральские ребята с матушки Камы», — так закончил Деменев свою короткую речь. Добровольцы с удовольствием приняли предложение нового командира в матросской форме. В этот же день Деменев поставил Тиунова и Босых к пулемету, старого артиллериста Симонова — к пушке, а всех остальных — на вторую бронеплощадку.

Прошел месяц. Отряд Деменева уже много раз участвовал в сражениях с белыми. Люди постепенно привыкли к своему боевому положению. Жизнь команды бронепоезда особенная, она не похожа на жизнь пехотинцев. Бойцы, находясь постоянно рядом, в одном вагоне, близко узнают друг друга. Боевые расчеты пулеметов и орудий, живущие на двух бронеплощадках, становятся дружными, спаянными коллективами со своим характером, своими традициями, своим опытом.

В редкие свободные от боевых рейсов часы бойцы любили повеселиться. Иван Шерстобитов — Рюрик, как ласково прозвали красноармейцы своего товарища за бесконечные и увлекательные рассказы о походах военного судна «Рюрик», на котором он служил раньше, — подыгрывал танцорам и певцам на гармонике.

Всегда веселый среди друзей, отважный и решительный в бою, любимец отряда Иван Шерстобитов был правой рукой командира Ивана Деменева. Эти два Ивана дополняли друг друга. Если Рюрик был душой отряда, то Иван Деменев — его умом. Это он заводил среди бойцов разговоры о будущем советской республики, рассказывал им о революционной борьбе питерских рабочих, о Февральской буржуазно-демократической и Великой Октябрьской социалистической революциях, участником которых он был, о значении той борьбы, которую ведут бойцы бронепоезда вместе со всей Красной Армией против белых банд.

Всей душой рабочего человека он ненавидел белогвардейцев и в сердцах бойцов также умел зажечь незатухающий огонь ненависти к врагам революции.

Отдавая всего себя воспитанию бойцов, Деменев был в то же время необыкновенно требователен к ним. Он нетерпимо относился к малейшему нарушению боевой дисциплины на бронепоезде.

Но члены экипажа любили своего командира, верили в него. «Если Иван Никитич с нами, то ничего плохого не случится. Он из любого положения выход найдет», — говорили они.

Некоторые молодые бойцы, глубоко уважая Деменева за знания, блестящие командирские способности, умную храбрость, — не раз спокойное мужество командира выручало их, когда они были на волосок от смерти в бою или в разведке, — не могли все же сразу до конца определить свое отношение к этому человеку. Порой им казалось, что он чересчур строг и даже жесток. Но чем больше узнавали они его, тем больше убеждались, что у сурового на вид, строгого командира добрая душа.

В конце августа под напором белых Лысьвенский стрелковый полк отступил от станции Утка на Кын. Последним, прикрывая огнем отход пехотных частей, двигался бронепоезд. Вдруг Деменев, стоявший на боевом посту у смотровой щели, увидел недалеко от насыпи молоденькую медицинскую сестру, почти девочку, в солдатской гимнастерке, с красным крестом на рукаве. Она пыталась поднять раненого бойца, а заметив бронепоезд, что-то закричала и замахала своей санитарной сумкой.

«Белые близко. Если оставить их здесь, у насыпи, они наверняка погибнут. Спасать — значит подвергать опасности весь отряд», — лихорадочно размышлял Деменев. И все же приказал:

— Остановить поезд! Товарищи Гачегов и Дудин! Справа за кустом раненый красноармеец и медсестра. Помогите им. Бегом!

Бойцы быстро выпрыгнули из люка и побежали. Могучая стальная крепость отъехала немного назад и прикрыла шквальным пулеметным огнем вынос раненого.

Тем временем белые, воспользовавшись заминкой в движении бронепоезда, открыли по нему огонь своей артиллерии. Один из снарядов упал совсем близко и повредил часть площадки. Но раненый и медсестра были спасены.