Командир полка

- Вот посмотри сюда, Вилли! - Друзья склонились над картой. - В четверг и пятницу я хотел бы вот на этой местности устроить проверку одной батарее, учение должно закончиться «боем» в условиях сельской местности. Для этого мне необходима твоя помощь.

- Зачем?

- Ты сыграешь за противника.

Вилли взял коробку с карандашами. В его толстых пальцах как-то странно выглядели тоненькие разноцветные карандашики.

Вилли достал синий карандаш.

- Мы будем двигаться с севера, - объяснил Харкус. - Ты со своими людьми устроишь на всех трех дорогах, которые ведут в село, завалы, которые должны быть серьезными, такими, какие бывают не на учениях, а в настоящем бою.

Вилли синим карандашом поставил крестик на каждой дороге в месте будущих завалов.

- Когда начнет действовать твоя батарея?

- Часов в шесть утра, не позже.

- А могу я вечером посмотреть, вернее, провести разведку огневой позиции твоей батареи, чтобы все было как на фронте?

- Конечно, если ты этого хочешь.

- Пришли мне холостых патронов и взрыв-пакетов.

- Хорошо, пришлю.

- А когда закончатся твои учения?

- В пятницу, в полдень.

- Понятно. - Вилли выпрямился и, широко расставив ноги, засунул руки за ремень, хотя это был обычный брючный ремень, а не портупея. - Понятно, - повторил он еще раз. - Но при одном условии: твои солдаты отработают в нашем кооперативе все часы, которые мои люди потеряют на твоем учении.

- Разумеется, - согласился Харкус. - А ты пригласишь всех солдат этой батареи Первого мая на праздничный обед.

- Согласен! - Валеншток рассмеялся. - А у тебя, я смотрю, практическая жилка появилась. Вчера здесь у нас был Треллер, какой-то бледный и немного не в своей тарелке.

Вилли аккуратно сложил карту и вместе с карандашами положил ее в стол. Ящик задвинул и запер на ключ.

- А чего ты ждешь от этого учения? - спросил Вилли у друга.

- Мне хотелось бы иметь точное представление о сплоченности батареи и о способности личного состава действовать на местности интенсивно и самостоятельно, проверить заменяемость номеров расчета.

- А не слишком ли ты многого сразу требуешь?

- Почему ты так решил?

- Так говорят про тебя, - проговорил Вилли, немного прищурив левый глаз, как он делал всегда, когда бывал недоволен. - Говорят, что в полку все идет не как надо.

- Пусть говорят.

Харкус выдержал изучающий взгляд Вилли. На его лице отражалась решимость.

Вилли достал из стола сигарету и закурил.

В этот момент в комнате зазвонил телефон. Вилли снял трубку, из которой был слышен громкий голос говорившего на мекленбургском диалекте.

Вилли несколько раз сказал в трубку:

- Да, да. Я иду… Делегация будет здесь минут через десять, - обратился он к Харкусу, положив трубку на рычаг. - Ну так как?

- Я пойду с тобой, - сказал Харкус.

- Тогда оставь свое ружье здесь.

Вилли поставил двустволку в платяной шкаф, где на вешалке висела отутюженная майорская форма.

- Висит в готовности номер один, - сказал он Харкусу, перехватив его любопытный взгляд, и засмеялся: - Если я вам потребуюсь, через десять минут буду в полку как штык.

Оба торопливо вышли на улицу. И хотя Вилли спешил, он не забывал здороваться с односельчанами, которые попадались им навстречу.

Харкус, едва поспевая, вышагивал рядом с Вилли, не переставая в душе дивиться популярности своего друга. Одновременно майор мысленно ругал себя за то, что остался в селе и идет встречать делегацию польских крестьян, хотя ни слова не знает по-польски да и в сельском хозяйстве ничего не понимает.

В правление кооператива они пришли за минуту до появления иностранных гостей. Валеншток едва успел поздороваться с членами правления и представить им Харкуса, как к зданию подкатили четыре «Волги».

Харкус отошел немного в сторону, чтобы не мешать. Он понимал, что он здесь человек лишний и потому, можно сказать, ненужный.

Среди приехавших гостей внимание Харкуса привлек седоволосый мужчина атлетического сложения. Он хромал. По щеке и по подбородку у него проходил хорошо заметный шрам. Оказалось, что он, как и Валеншток, является председателем кооператива.

Немного поговорив, все направились осматривать хозяйство. Харкус пошел вместе со всеми, все еще жалея, что не отказался от приглашения Вилли и не пошел на охоту.

Вилли и седоволосый мужчина шли в самом центре группы, по пути осматривая различные кооперативные постройки.

Несколько поляков, в их числе и председатель, говорили по-немецки. Харкус шел молча, слушал их беседу, не переставая дивиться тому авторитету, каким Вилли пользовался и среди односельчан, и среди поляков. Харкус все еще чувствовал себя чужим и ненужным среди этих людей, влюбленных в землю. Он снова увидел Лину, куры которой бегали в соседний двор к чужим петушкам. Потом Эрвин не без гордости показал свою Цецилию и только что появившегося на свет теленка, который уже самостоятельно стоял на своих тоненьких ножках.

- Как его зовут? - спросил польский председатель, показывая на теленка.

- Жан, - ответил Эрвин и, взяв маленькую черную табличку, мелом написал на ней кличку и дату рождения телка.