Командировка

Сама, своей волей отпустила. В три часа ночи, в буран, подняла мужа, побежала на квартиру к фельдшерице, разбудила директора рудника Даутова, чтобы дал транспорт. И Даутов, слова не говоря, вскоре сам пришел к дому Поваровых. Хотел послать автомашину «Урал», но тут все согласились, что можно обойтись трактором. Один лишь тракторист Васильев как чувствовал — не поеду. Он в два часа ночи вернулся с тяжелейшей смены, выводил в буран машины и людей из карьера, но тут собственная жена на него напустилась: совесть, дескать, у тебя есть? И Васильев пошел заводить.

Григорий Васильев — тракторист опытный, дорогу на Эмбу ему ли не знать, если без него и без сменщика его Ришата Харисова этой дороги вообще бы не было! Каждый раз как автоколонне с рудой идти, так вперед посылают их «деда» — так уважительно зовут здесь незаменимый «ДЭТ-250» — пробивать новую колею. И не Васильева вина, что они сбились: накануне геологи проложили дорогу на Сарлыбай, и чужая бровка увела их влево!

К рассвету буран стал понемногу стихать, а все равно ничего не видно — разлит над степью сухой туман, снежная мгла, белое безмолвие. Остановились. Местность как будто незнакомая. Васильев попробовал взять вправо, потом опять вперед…

В конторе Катю Поварову утешали: может, на камень налетели, поломка случилась, стоят, ремонтируются. Екатерина только в отчаянии махала рукой: да стоять-то им нельзя!

Женщины плакали, жалели Валю, молодую невестку Поваровых. Прислали-де сироту поварихой в Юбилейный, всего год и проработала в столовой, жизни еще не видела и вышла за Сашу Поварова, а того в армию призвали. Правда, Поваровы — семья в Юбилейном известная, можно сказать, первооткрыватели рудника, старожилы. Старший брат Михаил Иванович, его жена Зинаида Тихоновна, штукатур, своими руками обмазывали глиной первый камышовый барак. Позже уж приехали Александр Иванович Поваров, плотник, и Василий Васильевич Поваров, двоюродной брат, водитель «БелАЗа», с семьями. У Александра и Екатерины Поваровых три сына, а хотели дочку. Приветили, полюбили Валю, да вот и потеряли в степи, еще и вместе с главой семьи.

Жалели и другую Валю, Валентину Алексеевну Косенко, фельдшерицу. Как без нее поселок? В любое время дня и ночи, в буран ли, в половодье, шла она по вызову в любой дом, неизменно спокойная и доброжелательная. У нее тоже дети… Вспоминали, как летом ее не пустили в отпуск, а в октябре — куда уедешь? Так и осталась в поселке и по-прежнему ходила по вызовам безотказно.

Мужчины — те вслух и про себя костерили треклятую дорогу, из-за которой и план горит, и люди пропадают. Каждый год принимаются тянуть грейдер, золотом бы вымостить эти сорок пять километров — и то окупилось бы.

О самом главном своем страхе директор рудника Капаш Даутов родным не говорил. Мугоджары — горы не слишком высокие, а все же, если трактор ушел к западу, там есть гиблые места, обрывы. Молодежь, восемнадцать лыжников, уже сходили туда, но ничего не обнаружили. Оседлал коня и местный пастух и тоже вернулся ни с чем. Ладно, думал Даутов, не у обрывов — уже легче.

А они действительно стояли! Вокруг по-прежнему был туман, когда трактор внезапно замолчал: кончилось горючее.

Попробовали обогреваться паяльной лампой. Фельдшер Валя нет-нет да и взглянет на Валю-маленькую. А та бледнеет, косится испуганно на мужчин, но молчит. Одна молчит, и другая тоже молчит.

День уже явно шел на убыль, когда Валентина взглянула еще раз в темные, невидящие от боли глаза Вали-маленькой и махнула мужчинам:

— Уходите оба из трактора. Будем рожать.

В эту ночь в Юбилейном мало кто спал. Опять прозванивали ближайшие поселки, Эмбу. На рассвете директор Даутов связался с квартирами первого секретаря райкома партии и начальника Эмбинского райотдела внутренних дел, с райисполкомом. О случившемся сообщили в Актюбинск. Из облисполкома обратились к командиру ближайшей воинской части с просьбой о помощи. В воздух поднялся вертолет компрессорной станции газопровода «Бухара — Урал», за ним второй. Начальник райотдела внутренних дел получил распоряжение немедленно собрать оперативную группу, готовить наземный поиск.

Договорились, что первым пойдет вездеход эмбинской геологической экспедиции. Прихватили два тулупа, еду, термосы с горячим чаем и выехали курсом на Юбилейный.

Случилось то, чего Валя-большая боялась, из-за чего пустилась в рискованную дорогу: роды оказались тяжелыми.

Но пока душа ее была в смятении, руки делали все, что надо: на низкий железный ящик для ветоши и инструментов, между двумя сиденьями, стелили шоферский полушубок, готовили все для уколов…

Мужчины топтались на снегу поодаль, потеряв счет времени, когда из дверей голос фельдшерицы позвал:

— Идите кто-то один, помогайте!

Васильев поспешил сказать, и это была чистая правда, что у него руки в солярке. Свекор Александр Иванович, у которого руки были чище, но от волнения ходили ходуном, пробовал взмолитья, что негоже, просто никак невозможно ему, свекру, присутствовать при таком-то деле. И это тоже была чистая правда, но Валентина прикрикнула на него, и он покорно полез в кабину.