Комдив

Далее Сталин сказал, что хотел бы заранее узнать дату начала операции в Северной Африке. Красная Армия предпримет действия, которые воспрепятствуют переброске подкреплений на Средиземноморский театр военных действий. Это предложение вызвало большой энтузиазм у глав союзных государств, особенно у Черчилля. Послевоенное устройство Европы больше не затрагивалось, к этому решили вернуться завтра. Рузвельт предоставил слово адмиралу Кингу, который достаточно подробно обрисовал ситуацию на Тихоокеанском театре и проанализировал факторы, влияющие на ее развитие. Глава Советского государства официально заявил, что СССР объявит войну Японии, но после окончательной победы над нацистами в Европе. На вопрос, как ему видится участие СССР в этой войне при отсутствии сколь-нибудь серьезных военно-морских сил, Сталин ответил, что для уничтожения «Тирпица» и «Шарнхорста» потребовалось всего четыре самолета, у СССР их гораздо больше. Советский Союз обладает новыми видами вооружений, которые позволят сказать свое веское слово в войне на Тихом океане. СССР берет на себя также ликвидацию Квантунской армии.

Северов подумал, что карту с потоплением «Тирпица» Верховный разыграл по полной программе. По крайней мере, одна из причин, по которой он приглашал его с собой на заседания, стала понятна.

Тут объявили о начале церемонии награждения. Пришлось снова выходить, но, к счастью, длинных речей говорить не стали, завершили все довольно быстро. Когда Северов уже повернулся, чтобы вернуться на свое место, слово взял Рузвельт и сказал, что такой замечательный подвиг не может быть не оценен Соединенными Штатами, так как в полярных конвоях участвует много американских моряков. В общем, Северова наградили еще и медалью Почета в варианте для ВМС. Олег с досадой подумал, что стал вешалкой для наград. Не хватало еще, чтобы начали обвешивать до кучи другие страны, например тот же Иран. Про историю со встречей с молодым шахом Ирана Олег уже знал. Британцы долго мурыжили местного правителя в своем посольстве, пока его не соизволил принять Черчилль. Американцы приняли быстрее, но ему тоже пришлось подождать и чувствовать себя в гостях в собственной стране. А вот Сталин нашел время и приехал лично, проявив уважение, что очень значимо здесь, в Азии.

Вечером в английском посольстве состоялись именины Черчилля, ему исполнилось шестьдесят девять лет. Гости стали приходить в 20 часов, Сталин, в парадной маршальской форме, преподнес имениннику каракулевую шапку и большую фарфоровую скульптурную группу на сюжет русских народных сказок. С разрешения Сталина Северов тоже сделал оригинальный подарок. Всплывшая на месте гибели немецких кораблей наша подводная лодка обнаружила плавающий деревянный сундучок, который благодаря плотно прилегающей крышке не утонул. В нем нашли посуду с изображением линкора и столовые приборы с гравировкой – небольшое изображение корабля, надпись «Tirpitz» и год спуска его на воду – «1939». Посуда была частично побита, сколько и чего там было, Олегу не сказали, но ему командующий Северным флотом подарил на память две тарелки, две ложки, две вилки и два ножа. Был ли этот комплект достоянием кают-компании или принадлежал кому-то из офицеров корабля, что более вероятно, никто не знал. Один из комплектов (тарелка, ложка, вилка и нож) он и преподнес Черчиллю. Подарок имениннику понравился, присутствующие также нашли его оригинальным. Рузвельт появился во фраке. В руках он держал свои именинные подарки: старинную персидскую чашу и исфаганский коврик.

Рядом с Черчиллем стояла его дочь Сара, женщина лет тридцати, отвечая на поздравления и приветствия. Вскоре все перешли из гостиной в столовую, где стояли длинные столы, заставленные всевозможными яствами. На главном столе возвышался огромный именинный пирог с шестьюдесятью девятью зажженными свечами.

Стали произносить тосты, первый из которых был, конечно, за именинника. Сталин подошел к имениннику, чокнулся с ним, обнял за плечо, пожал руку. Потом произнес тост за Рузвельта. Обычай произносить тосты понравился, его подхватили все. Настроение у всех было приподнятое, в зале стало жарко и шумно.

Но здесь присутствовали не просто люди, а политики ведущих мировых держав, поэтому и тосты были с подтекстом. Рузвельт сказал о послевоенном мире, о важности сохранения единства и сотрудничества великих держав не только сейчас, но и в будущем.

Общее благодушное настроение нарушил начальник генерального штаба Англии генерал Алан Брук. Произнося свой тост, он стал рассуждать о том, кто больше из союзников пострадал в этой войне. Он заявил, что наибольшие жертвы понесли англичане, что их потери превышают потери любого другого народа, что Англия дольше и больше других сражалась и больше сделала для победы.