Комдив

Сомнительность данного утверждения была очевидна, особенно в присутствии главы Советского Союза. Сталин помрачнел, но спокойно сказал, что нынешняя война – это война машин. Соединенные Штаты доказали, что они могут производить от восьми до десяти тысяч самолетов в месяц, Англия производит ежемесячно три тысячи самолетов, главным образом тяжелых бомбардировщиков. Следовательно, Соединенные Штаты – страна машин. Эти машины, полученные по ленд-лизу, помогают всем выиграть войну. За это он и хочет поднять свой бокал. Рузвельт ответил, что высоко ценит мощь Красной Армии, которая сама имеет прекрасную военную технику. И в этот самый момент продолжает громить нацистов. Он провозгласил тост за успехи советского оружия.

Заседание следующего дня было также посвящено послевоенному устройству Европы. Рузвельт предложил разделить Германию на несколько небольших государств. Сталин ответил, что этот вопрос требует дальнейшего рассмотрения. Черчилль подхватил тему и вновь вернулся к вопросу о границах Польши. При этом получалось, что необходимо вернуться к границам до 1939 года, что, естественно, не удовлетворило советскую делегацию. Сталин сказал, что украинские и белорусские земли должны остаться в составе СССР, поскольку собственно Польше отошли по итогам передела после Первой мировой войны. А СССР устраивает так называемая «линия Керзона». Энтони Иден стал возражать, говоря о том, что эта линия проходит иначе, гораздо восточнее. Английская делегация достала карту, на которой Черчилль и Иден стали показывать границы Польши. Советская делегация также показала карту и документы за подписью лорда Джорджа Натаниэла Керзона. Всем осталось согласиться с такой трактовкой восточной границы Польши.

Рузвельт рассуждал о необходимости создания организации, которая будет являться инструментом обеспечения длительного мира. Лига Наций с этой задачей не справилась. Было видно, что Рузвельт много думал над этим вопросом. Северов знал, что сейчас закладываются основы для создания ООН, поэтому вежливо поскучал, пропуская эти разговоры мимо ушей. Заниматься политикой он категорически не хотел.

Наконец заседание закончилось, а с церемонии подписания всяких документов Сталин его отпустил. На обсуждении политических вопросов маршал Голованов не присутствовал, поэтому Олег хотел найти его, чтобы вместе перекусить, да и просто хотелось пообщаться с хорошим человеком. Александра Евгеньевича он не нашел, тот уехал на аэродром. Северов и сам хотел увидеться со своими летчиками, но Сталин пока запрещал ему туда ездить. Он лишь сказал, что ребята и так неплохо проводят время со своими иностранными коллегами. А сегодня он вдруг разрешил Олегу погулять по Тегерану и сходить на его знаменитый базар. Олег нашел в своей комнате принесенную Кутькиным повседневную форму, так что можно было не таскаться в парадной. Да и оружие с ней носить удобней. Перекусывать Северов пошел уже переодевшись, так что он не привлекал особого внимания. Неторопливо жуя, Олег размышлял, кого бы попросить показать ему город, когда услышал, как сидящий рядом капитан рассказывает, что он узнал большинство местных достопримечательностей, поскольку находится в Иране уже несколько месяцев.

– Представляете, мужики, местные молодые женщины ходят в ярких обтягивающих платьях и солнечных очках на пол-лица! Выглядит это чумово. Я тут с одной ближе познакомился, – уже тихо зашептал он, – так они волосы на теле вообще удаляют! Совсем! И темпераментные, ух!

Олег хмыкнул про себя. В середине 40-х, да и гораздо позже, в европейских странах и Америке моды на эпиляцию зоны бикини еще не было, а уж в СССР совсем не знали, что это такое. Ну, мусульманские регионы можно в расчет не брать. Сидящие рядом заулыбались, а один из офицеров посоветовал ему особенно не увлекаться местными красотками, враг не дремлет, да и особисты по голове не погладят.

– А! – беспечно махнул рукой капитан. – Ей ничего от меня, кроме ласки, и не надо. У них с этим проблема, местные мужики их за людей не считают. К тому же я совсем скоро домой вернусь.