Комедии

З и г ф р и д. Будет плохо… Автору что? Он уедет на птицеферму, и с него как с гуся вода. Бориса Семеновича снимут, а меня… меня просто выбросят из театра. Ну что ж, я… уйду, я вернусь, Дуся, в пищевую промышленность, но… аппетит к жизни уже потерян, потому что здесь остается она, моя жизнь, моя любовь… И пусть вот эти цветы расскажут ей обо всем.

Д у с я. Это кому ж такая корзина?

З и г ф р и д. Ей от меня. (Вынимая из корзины конверт.) Вот: «Юлии Трепетовой — от З.». Это я… Если б вы знали, Дуся, как она сегодня играет, как играет! Весь зал замер, затаил дыхание, тишина… Вот послушайте. (Включает настольный репродуктор, оттуда доносятся шумные, раскатистые взрывы смеха. Испуганно отскакивает.) Что это? Вы слышали, Дуся? Они смеются… Боже мой, в зале смех… Что это значит, Дуся?

Д у с я. Значит, весело, потому и смеются. Это ж хорошо.

З и г ф р и д. Это очень плохо… Критики говорят, что смех убивает, если он… направленный. А если нет? Тогда в первую очередь он убивает дирекцию, режиссеров, весь административный состав. Уйдите, Дуся. Заберите все, оставьте только воду, больше ничего не понадобится.

В кабинет быстро входят  Х о д у н о в, Х л о п у ш к и н  и  К у п ю р ц е в, продолжая на ходу взволнованный разговор. Д у с я  убегает.

Х л о п у ш к и н (с порога). …Как это так ни при чем? Я не должен был допустить, чтобы через мою голову в театр проникал эк-лек-тизм, чтобы почерк театра — вы понимаете, — мой почерк…

Х о д у н о в (Хлопушкину). О чем спорить? Мы же договорились: в случае чего я скажу, что это экспериментально-параллельный, молодежно-выездной, в плане учебной работы. Спектакль возник стихийно, по неосторожности Зонтикова! Вы были больны, я в отъезде, Купюрцев — в отпуске. Молодежь загорелась пьесой, в результате — пожар! Бывают же на свете пожары, — в чем дело?

Х л о п у ш к и н. Е-рун-да! Я подписываю афишу, я подписью отвечаю. А вы — директор, вы были обязаны…

Х о д у н о в. Меня взяли за горло!

Х л о п у ш к и н. Кто вас взял за горло?..

Х о д у н о в. Все! Общественность, худсовет, местком, вся труппа кричала: «Дайте зеленую улицу молодому таланту!» Я дал… Теперь выясняется, что это не улица, а опять тупик.

К у п ю р ц е в. Еще ничего не известно, но… говорят, что он… не любит комедии.

Х о д у н о в. А я не могу больше гадать: любит, не любит… Я хочу, чтобы мне было ясно сказано: «Ходунов, на сегодняшний день требуется водяная пантомима!» Пожалуйста! Нужна драма? Подпишите — будет драма. Я не могу два месяца готовить спектакль, а потом месяц ждать, чтобы только выяснить — где я? На подъеме или в тупике?

Х л о п у ш к и н. Платон Платонович был против пьесы. Он говорил нам, сигнализировал. Надо было вовремя прислушаться.

Х о д у н о в. Ваш Платон Платонович — это вчерашняя контрамарка… Сегодня он недействителен, и за все его сигналы я не дам двух копеек.

Х л о п у ш к и н. Вы думаете, что новое руководство вынесет нам благодарность за этот спектакль, да? Существует, Борис Семенович, пре-емственность, единые установки…

К у п ю р ц е в. Весь ужас в том, что никто не знает этого… нового руководства. Его никто в глаза не видел. Знают только, что это товарищ Зыкин и… все. А кто он, откуда? Сверху? Снизу? Неизвестно…

З и г ф р и д (робко). Он пришел с главного входа, Борис Семенович, я… я сам видел.

Х о д у н о в. Что?

З и г ф р и д. Нового начальника… Я наблюдал за ним в зале, по ходу пьесы.

Х о д у н о в. Ну и как?

З и г ф р и д. Не дай бог.

Х о д у н о в. Спасибо, Зигфрид, вы всегда успокоите. Я же вам приказал, чтобы вы в антракте не отходили от Оглоблиной. Это могильщица нашего театра, и нам важно знать, что она говорит.

З и г ф р и д. Я ходил за нею, честное слово, Борис Семенович… Она — в буфет, и я — за ней, она — в курилку, и я тоже. Она все время молчала, потом встретила знакомую, и они стали говорить о спектакле…

Х о д у н о в. Ну?

З и г ф р и д. И тут… я… должен был их оставить…

Х о д у н о в. Почему?

З и г ф р и д. Они… они зашли в туалет.

Х о д у н о в (Купюрцеву). Вы слышали? Можно с таким администратором выйти из тупика? Можно выйти из себя, рвать на себе волосы… (Зигфриду.) Идите сейчас же в зрительный зал и транслируйте мне каждый вздох, каждый кашель Оглоблиной. Я должен знать.

З и г ф р и д. Иду. (Хочет убежать.)

Х о д у н о в. Стойте, одну минуточку. (Пьет воду.) Кажется… кажется, я нашел. Аристарх Витальевич, Купюрцев, по-моему, я… нашел выход! Не дожидаясь завтрашнего заезда в управление, мы с вами сегодня же, вот здесь, в кабинете, узнаем от нового руководства, что у нас за премьера — свадьба или погребение?

К у п ю р ц е в. Каким образом?

Х л о п у ш к и н. Так он вам все сразу и выложит. Он уедет из театра, ни слова не сказав.