Комедии

К в а ш и н. Плохо, девочки. И чему только вас учили в институте? Такой смех может вызвать только смятение и растерянность, в лучшем случае — сострадание. А мне нужен изящный, звонкий, беззаботный смех. Еще раз — попробуем…

Вбегает  З а м я т и н  в наспех надетом парике, в руках у него зеркало и полотенце.

З а м я т и н. В конце концов, это свинство, хамеж, — ты скажи ему, Вася. Я с трудом достал два хитона из «Лисы и винограда», если они пропадут — с меня снимут голову. А этот балда Ерохин расстелил их вместо скатерти. Ты как хочешь, а я умываю руки. Костюмов больше нет. И вся делегация выйдет в нижнем белье. Все! (Скрывается.)

К в а ш и н (кричит в кулису). Виктор! Сейчас же сними со стола хитоны! А вы, девочки, ступайте на кухню и отработайте с Тереховой смех…

Девушки уходят.

Кто на шумах? Севка?.. (В кулису.) Сева, дай пробу телефона.

Г о л о с (за сценой). Есть!

Звонит телефон.

К в а ш и н. Дай междугородный звонок…

Четыре коротких звонка.

Отлично. Приготовь радиолу и бой часов…

Справа, волоча за собой два чемодана, появляется  Г е н к а.

А ты чего вылез, Генка? Твое место за кулисами, на командном пункте. Если они тебя увидят — конец. И зачем ты втащил чемоданы Куницына и Ларисы? Забери это барахло…

Г е н а. Это не барахло, это… приманка, тактическая хитрость, ясно? Я сделал из этих чемоданов два заграничных крофта — во!

К в а ш и н. Не крофта, а кофра.

Г е н а. Все равно. Видите — наклейки «Лондон», «Париж», «Токио», «Сан-Франциско»… Это все гнезда капитализма…

К в а ш и н. А где ты достал ярлыки?

Г е н а. Рисовал Юркин сосед, старик, а я наклеил. Враг на это клюнет — вот увидите. Пусть они стоят здесь в углу, а я скроюсь в складках местности, за портьерой, ладно?

Раздается звонок.

Ой, это они… Честное слово, дядя Вася, это они! Идут! (В упоении.) К оружию, патриоты! (Выхватывает пистолет.)

К в а ш и н. Ну, живо убирайся, Генка. И смотри — если вздумаешь стрелять из пистолета, то…

Г е н а (гневно). Что за игрушки? Мы должны их взять без единого выстрела. (Прячется за портьерой.)

К в а ш и н (в рупор). Внимание! Все по местам! Зимина на выход. Приготовились? Пошли!.. (Скрывается.)

Через сцену к входной двери слева проходит горничная в нарядной наколке и белом фартуке. Это — А л л а  З и м и н а. Через несколько секунд за сценой крикливый женский голос: «Что вы мне рассказываете?.. Я точно знаю, кто здесь проживает…» В гостиную стремительно врываются  т е т я  С и м а  и  Р а и с а  В а с и л ь е в н а, за ними горничная.

Т е т я  С и м а (на ходу выкрикивая заготовленную фразу). Можете передать, что укрываться уже поздно, а бежать некуда… Мы пришли, чтобы положить конец этому произво… (Застывает в оцепенении, разглядывая все вокруг.)

З и м и н а. Простите, мадам, но в доме профессора громко говорить запрещено, тем более кричать. Профессор не выносит шума. Вам придется объясниться с секретарем… (Уходит.)

Р а и с а  В а с и л ь е в н а (после паузы, тихо). Сима, что это, а? Я… ничего не понимаю. Очевидно, ребенок что-то напутал… Мало ли в городе Куницыных? Под этой фамилией могут быть и… достойные люди. Умоляю тебя, уйдем, пока не поздно. Это, наверное, однофамилец… Ребенок ошибся…

Т е т я  С и м а. Ошибся не ребенок, а ты. Ты же говорила — пещера, электромонтер… в доме кошки и надписи. Я бы согласилась всю жизнь прожить в такой пещере.

Р а и с а  В а с и л ь е в н а. Но это же не тот дом… Здесь нет ни Ларисы, ни Юрки.

Т е т я  С и м а. Может быть, их здесь нет, но это тот дом и та обстановка. Да-а-а… Вот это образ жизни! Вот это уровень! Я бы не прочь жить таким образом и умереть на таком уровне…

Р а и с а  В а с и л ь е в н а. Тише, сюда идут.

Входят  Ю р и й  К у н и ц ы н  и  З и м и н а. Юрий в элегантном смокинге. Он тщательно загримирован под испанца. Смуглое лицо, густые брови, очки, усики. Он говорит глуховатым голосом, с легким акцентом.

Ю р и й. В чем дело, Элен? Кто тут шумел?

З и м и н а. Вот эти две дамы требуют, чтобы профессор срочно их принял. Я сказала им, что профессор занят, но они…

Ю р и й. Довольно. Вы… от какой организации?