Комедия ошибок. Укрощение строптивой. Бесплодные усилия любви

Грумио. Тьфу, да пропади они пропадом, все дохлые клячи, все сумасбродные хозяева и все скверные дороги! Бывал ли когда человек так истрепан? Бывал ли когда человек так забрызган? Бывал ли когда человек так измучен? Меня послали вперед развести огонь, а они приедут следом греться. Не будь я мал да горяч, так у меня бы губы примерзли к зубам, язык к небу, сердце к желудку, прежде чем я бы успел развести огонь, чтобы оттаять. Но, раздувая огонь, я и сам согреюсь. Ведь по этакой погоде человек и повыше меня схватит простуду. Эй, эй, Кертис!

Входит Кертис.

Кертис. Кто это зовет меня таким застывшим голосом?

Грумио. Кусок льда. Если сомневаешься, скатись вниз по моему плечу до пяток: разбега больше, чем от головы до шеи, не потребуется. Огня, славный Кертис!

Кертис. Мой хозяин и его жена едут, Грумио?

Грумио. Едут, Кертис, едут, а потому огня, огня! Хватит воду лить.

Кертис. А она в самом деле так горяча и строптива, как говорят?

Грумио. Была, добрый Кертис, до этого морозца. Но ты ведь знаешь, стужа смиряет и мужчину, и женщину, и скотину. Вот она и смирила моего старого хозяина, и новую хозяйку, да и меня самого, друг мой Кертис.

Кертис. Убирайся ты, трехдюймовый болван! Я не скотина.

Грумио. Неужто во мне только три дюйма? Да у тебя рога длиной в целый фут, а уж я по крайней мере не меньше их. Намерен ты разводить огонь, или мне нужно жаловаться хозяйке? А так как она сама под рукой, то от ее руки тебе сразу холодно станет, за то, что медлишь со своим горячим делом.

Кертис. Прошу тебя, любезный Грумио, расскажи, что делается на свете?

Грумио. Холодно на свете, Кертис, холодно во всех должностях, кроме твоей. А посему — давай огня. Займись своим делом — и получишь поделом, потому что хозяин, и хозяйка чуть не до смерти замерзли.

Кертис. Ну, вот и огонь готов. Выкладывай теперь новости, милый Грумио.

Грумио(напевает) «Эх, Джек! Ах, Джек!..» Новостей сколько тебе угодно.

Кертис. Ну и плут же ты отъявленный!

Грумио. Давай же огня! Меня страх как продуло. Где повар? Готов ли ужин, прибран ли дом, вымыты ли полы, сметена ли паутина? Надели слуги новые платья, белые чулки и свадебные украшения? Вымыты ли стаканы внутри, а чашки снаружи, постелен ли ковер и все ли в порядке?

Кертис. Все готово; поэтому прошу тебя, выкладывай новости.

Грумио. Ну так вот: во-первых, моя лошадь устала, а мой хозяин с хозяйкой бултыхнулись.

Кертис. Как?

Грумио. С седел прямо в грязь; вот тут и начинается история.

Кертис. Расскажи ее, добрый Грумио.

Грумио. Давай ухо.

Кертис. Вот оно.

Грумио(бьет его). Получай.

Кертис. Это значит почувствовать историю, а не выслушать.

Грумио. Потому-то и говорят люди: чувствительная история. А в ухо я тебе заехал для того, чтобы постучаться и попросить внимания. Начинаю: во-первых, спускались мы с грязного пригорка, причем мой хозяин ехал позади хозяйки…

Кертис. Оба на одной лошади?

Грумио. А тебе что?

Кертис. Не мне, а лошади…

Грумио. Ну, так сам дальше и рассказывай. А если бы ты меня не перебил, ты бы услышал, как ее лошадь оступилась, а она свалилась под лошадь; ты бы услышал, что там была за грязь, как хозяйка вся выпачкалась, как он ее оставил лежать под лошадью, а сам принялся лупить меня за то, что ее лошадь оступилась, как она шлепала по грязи, чтобы оттащить его от меня, как он ругался, как она умоляла — она, которой раньше и просить-то ни о чем не приходилось, — как я орал, как лошади разбежались, как ее уздечка лопнула, как я потерял подпругу и еще много всяких интереснейших вещей, которые теперь останутся в забвении, а ты сойдешь в могилу, так ничего и не узнав.

Кертис. По этому расчету выходит, что он еще строптивей ее!

Грумио. Вот именно. И ты, и самый важный из вас это сразу почувствуют, как только он вернется домой. Да что я заболтался? Зови сюда Натаниэля, Джозефа, Никласа, Филиппа, Уолтера, Лакомку и всех остальных. Пусть гладко причешут волосы, вычистят свои синие куртки, как следует завяжут подвязки. Пусть встанут на левое колено и не посмеют дотронуться даже до волоска в хвосте лошади хозяина, пока не приложатся к ручке. Ну как там, все готовы?

Кертис. Готовы.

Грумио. Зови их сюда.

Кертис. Эй, слышите? Вы должны встретить хозяина, чтобы не ударить лицом в грязь перед хозяйкой.

Грумио. Да ведь она сама лицом в грязь ударила.

Кертис. Кто же этого не знает?

Грумио. Ты не знаешь, раз собираешь людей, чтобы перед ней в грязь лицом не ударить.

Кертис. Я их зову, чтобы ее разодолжить.

Грумио. А она вовсе не собирается одалживаться.

Входят несколько слуг.

Натаниэль. Добро пожаловать, Грумио!

Филипп. Ну, как дела, Грумио?

Джозеф. Эй, Грумио!

Никлас. Дружище Грумио!

Натаниэль. Как поживаешь, старина?