Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»

Выполнив свой гражданский долг, три года в общих войсках или один год в территориальных, граждане Австро-Венгрии демобилизовывались и зачислялись в резерв соответствующих войск, в котором состояли до достижения тридцатидвухлетнего возраста. После чего приписывались уже к общему для всех ополчению (Landsturm), то есть третьей очереди призыва в случае войны. В скобках заметим, что все это вместе взятое дало империи к концу 1916 года около трех миллионов человек под ружьем.

Теперь обратимся к гашековскому star'emu landver'akovi. Очевидно из сказанного выше, что это никакой не ополченец (Landsturmsoldat), а солдат австрийской территориальной обороны к.к. Landwehr. По-русски, видимо, самооборонец (по модели – японские силы самообороны, израильские и т. д.). А старый всего лишь от того, что ему за тридцать, но нет еще тридцати двух.

Ну а сам по себе двуязычный разговор напоминает о том, что в отличие от венгров в венгерской территориальной армии (гонвед), чехи с военной точки зрения считались немцами (k"oniglich b"ohmisch) и не имели права, служа в австрийских территориальных частях (ландверк), использовать родной язык как служебный. Только немецкий, даже если все там, за исключением редких командиров, были одной крови. Что не мешало, впрочем, существовать чешским названиям и для территориальной армии Landwehr – zemebrana и ополчения Landsturm – domobrana, ну и для солдат, соответственно, официальное и народное zemebranec (landv'er'ak) и domobranec (landsturm'ak).

Стоит отметить, что реальный ополченец, Landsturmsoldat, редкий гость в романе. Но и он попадается. См., например, комм., ч. 3, гл. 2, с. 90.

Кстати, Петер Юнг (PJ 2004) обращает внимание и на то, что солдат ополчения резерва третьего класса даже внешне отличался от настоящих, нерезервных солдат армии и ландвера, массово одетых в 1914-м в форму нового полевого цвета— серо-голубую (Hechtgrau). Ландштурмаки же ходили в старой темно-синей (Dunkelblau). См. комм., ч. 3, гл. 2, с. 91.

Тот, видно, нарочно все перевирал своему фельдфебелю и спокойно ответил:

В оригинале иная эмоциональная окраска – нарочно все делал назло (delal vsechno naschv'al).

С. 271

Командующий взводом Франтишек Гаммель и отделенные командиры Паульгарт и Бахмайер Двадцать первого стрелкового его величества полка

В оригинале, как водится, не воинские должности, а звания – cetar Frantisek Hammel а des'atn'ici Paulhart а Bachmayer— сержант (cetar, Zugsf"uhrer) Франтишек Гаммель и младшие сержанты (des'atn'ik, Korporal) Паульгарт и Бахмайер. См. комм., ч. 1, гл. 13, с. 184.

21-й стрелковый полк – чешский полк со штаб-квартирой в городе Кутна Гора (Kutn'a Нога) и казармами одного из батальонов в Чаславе (C'aslav), восточная Богемия.

Стоит заметить, что в таком полку, как 21-й, относившемуся к общим войскам (см. комм, выше ч. 2, гл. 1, с. 270), было четыре батальона, территориальный полк состоял всего лишь из трех батальонов.

На другой стене висел лубок

В оригинале никаких намеков на русский дух. Не стене висела картинка – obraz (Na druh'e strane visel obraz).

УНТЕР-ОФИЦЕР 5-ГО ГОНВЕДСКОГО ГУСАРСКОГО ПОЛКА ЯН ДАНКО

Здесь все тот же cetar (Cetar Jan Danko od 5. pluku), сержант, переводится уже предельно обобщенно – унтер-офицер.

Собственно так или подобным, не вполне верным способом, армейские звания и должности переводятся во всей главе и чтобы не превраш; ать комментарий в повторение одного и того же, просто обраш;аю внимание на это обстоятельство и далее уже упоминать и комментировать не буду.

Гонведского – от венгерского honv'eds'eg (hon – родина и v'ed – оборона) – территориальная армия, одна из трех частей австро-венгерской армии. См. комм., ч. 2, гл. 1, с. 270. А просто гонвед (honv'ed) – рядовой венгерской территориальной армии.

Штаб-квартира 5-го гонведского гусарского полка была в городе Комарно (Kom'arno), на территории нынешней Словакии. В полк кроме собственно венгров набирали и словаков.

С. 272

«Бедный мой Сивка, пришел тебе конец!» – горько причитал Иосиф Бонг,

На самом деле прекрасный перевод, гораздо лучше, чем в ПГБ 1929, где конь был скорее кот: «Бедный Васька, пропал ты ни за грош». Здесь ПГБ пытается, очевидно, передать как раз то, что и заложено в оригинале: кличка, образованная от масти. Только в романе конь не сивый, а белый – belous (Uboh'y muj belousi). И тут проблема, есть в наших селеньях и Сивка, и Чубарый, и Чалый, и даже Воронок, а вот как ласково звать лошадь белой масти – загадка. Кумир, как на параде Победы у маршала Жукова, определенно тут не подходит. Просто Белый? Белобок? Пришел тебе конец?