Читаем Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка» полностью

Понадобилось более четверти часа, чтобы втолковать ему, что он ехал в пролетке. Но и тогда он не согласился платить, возражая, что ездит только в фиакре.

См. комм, здесь же, с. 124. Можно добавить, что дрожки были двухместным, а фиакр – четырехместным экипажем.


В жилете у фельдкурата извозчик нашел пятерку и ушел,


В оригинале пятерка – petka, т. е. 10 крон. См. комм., ч. 1, гл. 8, с. 90.


С. 146

— До положения риз, — отвечал Швейк, — вдребезги, господин фельдкурат, до зеленого змия.


В оригинале: prislo na v'as malink'y delirium. До легкой горячки.


Я знал одного столяра, так тот в первый раз напился под новый тысяча девятьсот десятый год


В оригинале: «напился на Сильвестра» Znal jsem jednoho truhl'are, ten se ponejprv opil na Silvestra roku 1910. День католического святого Сильвестра (папа Сильвестр I) – 31 декабря.


ни на минуту не усомнился бы в том, что попал на лекцию доктора Александра Батека на тему «Объявим войну не на живот, а на смерть демону алкоголя, который убивает наших лучших людей» или что читает его книгу «Сто искр этики»


Александр Батек (Alexandr Batek-Sommer, 1874–1944) – пражский профессор химии, одержимый множеством одна другую перегонявших полубезумных идей – от извлечения редиски из земли с помощью электричества до создания прибора определяющего запахи. Активный проповедник здорового образа жизни, полный абстинент и вегетарианец. Помимо лекции о вреде спиртного мог выступать перед солдатами с кукольным представлениемю венерических болезнях, а в цыганский табор приходить с рассказом о технике правильного дыхания. Был период, когда Батек чуть ли не ежедневно с антиалкогольными проповедями появлялся на Староместской площади в Праге. Типичный для времени образ. Сравни с Куртиалем де Перьером из селиновской «Смерти в рассрочку» (Roger-Mar"an Courtial des P'ereires. Mort а credit).

Легкая несообразность у самого Гашека в том, что брошюрка «Сто искр этики» (Sto jisker ethick'ych) была издана уже после войны, в 1919 году (HL 1998).


— Я понимаю, — изливался фельдкурат, — если человек пьет благородные напитки, допустим, арак, мараскин или коньяк, а ведь я вчера пил можжевеловку.


И далее:


Была бы хоть настоящая можжевеловая настойка, какую я однажды пил в Моравии


Оригинал:

Trochu, pravda, to pozmenil. “Kdyby,” rekl, “clovek pil nejake uslechtile n'apoje, jako arak, maras'ino, konak, ale to jsem vcera pil borovicku.

A kdyby byla aspon prav'a, destil'at z jalovce, jakou jsem jednou pil na Morave. Ale tahle borovicka byla z nejakeho dreveneho lihu a oleju.

Можжевеловка или джин – классический вариант коржалки. См. комм., ч. 1, гл. 10, с. 134. Благородный вариант – возгонный (Distilled gin) – получается путем перегонки спиртового настоя можжевеловых ягод и дополнительных приправ (is crafted in the traditional manner, by redistilling neutral spirits of agricultural origin with juniper berries and other botanicals). И составной (Compound gin), который является чистой наливкой без последующей перегонки (is made by simply flavoring neutral spirit with essences and/or other «natural flavorings» without redistillation). ПГБ в приведенном фрагменте все перепутал. Катц жалуется именно на то, что пил какую-то можжевеловую наливку (borovicka), и сладко вспоминает, как в Моравии ему давали настоящую можжевеловку (destil'at z jalovce) ну или джин. См. здесь же ниже комм, о «холодном способе» изготовления коржалок.

Моравия, восточная часть Чехии, — мать многих знаменитых, благородных коржалок. В первую очередь сливовицы.

А ведь вчерашнюю сделали на каком-то древесном спирту или деревянном масле…

В оригинале: z nejak'eho dreven'eho lihu а oleju. То есть из какого-то древесного спирта и эссенции (масла). Деревянное масло – это елей или оливковое масло и при изготовлении поддельного джина не используется ни в каком случае.


С. 147

Перейти на страницу:

Похожие книги

Флейта Гамлета: Очерк онтологической поэтики
Флейта Гамлета: Очерк онтологической поэтики

Книга является продолжением предыдущей книги автора – «Вещество литературы» (М.: Языки славянской культуры, 2001). Речь по-прежнему идет о теоретических аспектах онтологически ориентированной поэтики, о принципах выявления в художественном тексте того, что можно назвать «нечитаемым» в тексте, или «неочевидными смысловыми структурами». Различие между двумя книгами состоит в основном лишь в избранном материале. В первом случае речь шла о русской литературной классике, здесь же – о классике западноевропейской: от трагедий В. Шекспира и И. В. Гёте – до романтических «сказок» Дж. Барри и А. Милна. Героями исследования оказываются не только персонажи, но и те элементы мира, с которыми они вступают в самые различные отношения: вещества, формы, объемы, звуки, направления движения и пр. – все то, что составляет онтологическую (напрямую нечитаемую) подоплеку «видимого», явного сюжета и исподволь оформляет его логику и конфигурацию.

Леонид Владимирович Карасев

Культурология / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука