Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»

Это не первый пьющий пастырь у Гашека. В одном из самых ранних рассказов, еще времен юношеских путешествий будущего автора «Швейка» по Галиции, изображен приходский священник (far'ar) – большой любитель хлебнуть лесного ликера собственного изготовления. «Водка лесная, водка ягодная» («Wodka las'ow, w'odka jagodowa» – «N'arodn'i listy», 1902). Именно его, деревенского попика, родственники, родная сестра, не понимали и всеми средствами пытались отвадить от ликерчика.

Кстати, ликером самоделку фарара объявляет сам Гашек, прибавив к названию такой комментарий: «Водка – в основном спирт, здесь же речь о ликере» («W'odka, lihovina vubec, zde tolik со lik'er»).

См. также комм, к ч. 1, гл. 12, с. 170.

С. 150

К этому же периоду относится и визит Швейка на свою квартиру к своей старой служанке пани Мюллеровой. Швейк застал дома двоюродную сестру пани Мюллеровой, которая с плачем сообщила ему, что пани Мюллерова была арестована в тот же вечер, когда отвезла Швейка на призыв.

Любопытный момент: пани Мюллерова спокойно жила и распоряжалась квартирой в течение первого почти месячного отсутствия Швейка, теперь, возможно, после еще более продолжительного отсутствия, мы обнаруживаем в квартире уже ее сестру, и вновь ощущающую себя не прислугой, а полноправной хозяйкой. Из чего как-то сам собой напрашивается вывод, который и сделал Ярда Шерак. Вовсе не Швейк, а пани Мюллерова, а после ареста уже ее сестра, были, по-русски говоря, ответственными квартиросъемщицами, т. е. арендовали помещение у домовладельца. Торговец собаками Йозеф Швейк скорее всего просто снимал комнату с пансионом в квартире у пани Мюллеровой.

С Ярдой согласен и Антонин Мештян, который, описывая путешествие Швейка в инвалидной коляске на медкомиссию, говорит о том (AM 1982), что Швейк был квартирантом (bydlil v podn'ajmu) у арендатора пани Мюллеровой (jeho bytn'a pan'i Miillerov'a). MESTAN, Anton'in: Jeste jednou o Svejkovi. Promeny. 1982, roc. 19, c. 2, s. 25–28.

Старушку судил военный суд, и ввиду того, что ничего не было доказано, ее отвезли в концентрационный лагерь в Штейнгоф.

В оригинале: Steinhof. Вообще говоря, это предместье Вены, в котором располагалась одна из крупнейших психиатрических лечебниц Австро-Венгрии, однако, как замечает Йомар Хонси (JH 2010), концентрационного лагеря во время первой мировой там не было. Название Штейнхоф просто отсутствует в общем списке лагерей дунайской монархии военного времени. Зато крупный концентрационный лагерь, в том числе и для гражданских лиц, находился во время Первой мировой недалеко от австрийского Граца (Graz) и назывался Thalerhof. Именно в этот лагерь был отправлен Швейк после суда в повести.

Poz'itr'i odvezli ho s jin'ymi odsouzenci do vojensk'e trestnice v Thalerhofu-Zelling ve St'yrsku.

Ha следующее утро отвезли его вместе с другими осужденными в военную тюрьму Талерхов-Целлинг в Штирии.

Вполне возможно, вечно чем-то отвлекаемый Гашек думал одно, написал другое, а рукописи, как известно, автор «Швейка» никогда не вычитывал.

Забыла тебе сказать, что на чердаке в темном углу в ящике остался щеночек фокстерьер.

В оригинале: ratl'icek (jeden malej pejsek rad'icek, sten'atko), T. e. пражский крысарчик. См. комм., ч. 1, гл. 1, с. 28.

С. 151

Но для этого мне пришлось убить пятнадцать вахмистров и фельдфебелей.

Абсурд швейковского признания дополнительно усиливается всеохватностью сочетания. Фельдфебель (Feldwebel, чешское sikovatel) – воинское звание, а вахмистр (Wachtmeister, чешское str'azmistr) – жандармское.

— Пани Кейржова, у меня в прачечной воротнички и манишки

Pan'i Kejrov'a. И ранее в заголовке письма – Mil'a Aninko! По поводу возможного источника имени Анна Кейржова см. комм., ч. 1, гл. 14, с. 218.

С. 152

Свидетелем этого разговора был пожилой человек, слесарь со Смихова.

«Со Смихова» (это как «с Москвы»), явный редакторский недосмотр, в оригинале никакого просторечия (z'amecn'ik ze Sm'ichova).