Коммерсанты

Феликс нахмурился. Ему не хотелось, чтобы слухи опережали события, мало ли как сложатся обстоятельства. К тому же об этом знали двое — Рафинад и Чингиз, и то лишь вчера, на концерте в Малом зале филармонии.

— С чего вы взяли, что я ухожу? — буркнул Феликс.

— Люди шепчутся, — вздохнула Зинаида. — Если вы уйдете, я уволюсь. Не с Гордым же мне работать.

— Почему с Гордым? — насторожился Феликс.

— Говорят, он будет вместо вас.

— Ну все знаете, — продолжал хмуриться Феликс.

В кабинет вошли Толик Збарский и Чингиз Джасоев.

Тиша выскочил из-под дивана — еще бы, появились сразу два его кумира. С неслыханным лаем пес метался в ногах «сенаторов», казалось, у него от счастья оторвется хвост.

— Нехорошая собака! — орал Толик Збарский. — Позор семьи. Где ты воспитывался?!

Чингиз, наоборот, подзуживал песика встречным лаем.

— Зоопарк! — Феликс вскинул руки. — Фирме нужен свой ветеринарный врач.

— Или психиатр, — Рафинад вошел в кабинет и посмотрел на часы. На этот раз он, кажется, не опоздал. И сел на свое абонированное место, у двери.

Изловчившись, Зинаида ухватила Тишу за бока и, увертываясь от его оскаленной мордахи, вывалилась в приемную, пропуская в кабинет главного бухгалтера.

— Мало надо человеку для счастья, — проговорил Рафинад. — Вынести лающего пса.

Феликс, опустив голову, просматривал бухгалтерскую документацию. Главбух Остроумов теребил мочку уха аккуратными детскими пальчиками. Ему нравилось следить за реакцией начальства на его бухгалтерскую стряпню и гадать: где взор начальства пройдет мимо и документ будет подписан без оговорок, а где вызовет сомнение и недовольство. На старой работе в ГБ у Остроумова начальником отдела был специалист высшего пилотажа, сразу отслеживал сомнительный документик. Но не откладывал, а усаживал Николая Ивановича рядом и вместе колдовали, пока бумага не обретала достойный вид. Хорошую школу прошел Остроумов, вот и стал сам классным специалистом… Феликс Евгеньевич Чернов пришелся по душе главбуху — интересно работалось. Что-то было у Феликса от того начальника отдела, такой же острый глаз на документ и чутье. После того как Остроумов через своего приятеля из бывших комитетчиков добился в Промбанке кредита на нестыдных условиях, он ходил по фирме гоголем. Даже росточком вроде поднялся, то ли каблуки нарастил у Ашота, в обувной мастерской на Охте. Так и торчал у стола, словно хотел показать, что удался ростом. Костюм, правда, у него был все тот же, из мальчиковых, с хлястиком на поясе, но носил его Остроумов с удовольствием, несмотря на летнюю погоду.

— Кстати, и у Платова удача, — когда у Остроумова было хорошее настроение, ему хотелось и за других порадоваться, такая натура. — Кажется, и в Коммунальном банке кредит проклюнулся.

— Пошла пруха, — довольно отозвался Феликс. — Только б не вспугнуть.

Чингиз наклонился к Рафинаду и спросил негромко, поводя глазами на главбуха:

— Откуда явился к нам этот старенький мальчик?

— Гордый рекомендовал, — ответил Рафинад. — Они вместе работали в Комитете, — и посмотрел на Чингиза со значением: он понял, что имел в виду Джасоев, сам размышлял об этом, — крепкую бригаду собрал Гордый на фирме. Потом добавил не без досады: — Надо было обсудить все это, поговорить.

— Что обсуждать? И так ясно, — ответил Чингиз.

Он теперь не сомневался, что на фирме грядет тихий переворот. Главные силы прослеживались довольно четко: Феликс — Збарский — Гордый — главбух Остроумов… И сегодня, на этом совещании, многое обретет ясность. Когда возникла трещинка между ним и Феликсом? С образования «Кроны-Куртаж»? Затея с лесным комбинатом в Сибири рассматривалась на фирме как продолжение борьбы за самостоятельность. Не высунься Чингиз со своими интересами, никаких осложнений на фирме бы не было.

— Все в этом мире, Джасоев, происходит из-за баб. — Казалось, Рафинад прочел мысли Чингиза. — Ты сейчас о чем думаешь? Почему не можешь поладить с Феликсом?

— Почти угадал, — так же негромко ответил Чингиз.

— Все происходит из-за баб, — повторил Рафинад, обняв Чингиза за плечи. — Если раскидать завалы из наших проблем и забот, то увидишь — все из-за баб.

— Ну… может быть, у тебя с Феликсом? — не удержался Чингиз.

— Я имею в виду Лизу, жену Феликса, — Рафинад пропустил мимо ушей иронию приятеля. — Накручивает она князя. И против тебя, и против меня.

— Не думаю, — обескураженно ответил Чингиз. — Феликс самостоятельный человек.

— Нет окончательно самостоятельных людей, — ответил Рафинад. — Лиза — стерва. Многое идет от нее, убежден. Феликс даже сам не замечает, — Рафинад хотел еще что-то добавить, но его отвлек шум из приемной.

В кабинет вошли Гордый, юрисконсульт Ревунова, Платов, Забелин и еще несколько человек, руководителей важных структур фирмы.

Все приглашенные на двенадцать часов.

— А что, Виктор Степанович, говорят, что кредит проклюнулся в Коммунальном банке? — Феликс отыскал глазами Платова.

— Кто это вам сказал? — Громоздкий Платов пытался поудобней поставить свой стул.

— Ворона на хвосте принесла, — хихикнул Остроумов.