Коммерсанты

Краюхин поднял веки — где это он едет? Но взор не узнавал улицу — сознанием Краюхина сейчас владела новая мысль: жуткая, слепая и пронзительно заманчивая. Он пытался прогнать ее, даже передернулся всем телом. Но мысль клещом сидела в его многодумной башке…

Страшные силы сейчас разрывали Егорушку Краюхина — с одной стороны, ему хотелось отсидеться в троллейбусе, никуда не выходить, хотелось слиться с этим драным скрипучим креслом, а с другой стороны — Краюхин упирался кулаком о стекло кабины водителя, точно подталкивал его в спину, торопя и без того быстрый бег троллейбуса.

И дома Краюхин не нашел успокоения. Он бродил по комнате, не зная, чем себя занять, отвлечь от сладких мыслей предательства. Есть что-то упоительное в несовершенных поступках — будь то подвиг доблести, будь то предательство, возбуждались какие-то тайные струны души.

Или дождаться Веронику, посоветоваться, женский ум в таких вопросах что компас, это мужики решают сплеча. Нет, не дождаться ему Веронику, она возвращается из рейса завтра, к вечеру. До завтра Краюхин сойдет с ума…

Так он думал, переворачивая над столом ящик, в котором хранился разный бумажный хлам вперемешку с документами, с квитанциями, со счетами и прочей лабудой. «Всегда, когда специально что-то ищешь, — не найдешь», — бормотал Краюхин, просматривая каждую бумаженцию, коря себя за то, что не вел записную книжку, как все нормальные люди…

Из коридора донесся шорох. Неужели вернулась Агафья Львовна, так некстати. А он еще обрадовался, когда увидел, что в квартире никого нет, принял это за знак судьбы.

Краюхин поднял голову, прислушался, нет, все тихо.

Раньше, чем перевернуть лежащий ничком листик, Краюхин, казалось, ясно увидел список с номерами телефонов «ВЧ-8»: вагонного участка, дежурного инспектора, службы проводников… И замыкал список тот самый заветный номер.

Краюхин выпрямился, отошел от стола и, придерживая каждый шаг, ступил в прихожую. Приблизился к комнате Агафьи Львовны, постучал в дверь — не мешает лишний раз убедиться, что в квартире сейчас один. Вернулся к телефону, поудобней сместил аппарат, положил листок с номером перед собой и поднял трубку.

Шмелиный звук зуммера торопил Краюхина, не отпускал. Было еще не поздно. Еще можно отказаться, дернуть трубку на рычаг, смириться. Но рука его не слушалась, а глаза считывали номер, словно и рука, и глаза принадлежали другому человеку. И когда донеслись пунктирные сигналы вызова, было еще не поздно все поломать…

— Слушаю! — донесся грубый мужской голос. — Чего молчишь? Слушаю!

— Здорово, Парамоша, — выдавил Краюхин. — Это я. Егор. Не успел еще позабыть?

— А… Егор, — в голосе Парамоши слышалось облегчение. — Я, понимаешь, жду звонка от одной… вопрос решаю.

— Женишься, что ли?

— Наоборот, хочу рубануть концы, надоело. Так вот, Егор. Извини, я с тобой как-то торопливо обошелся, занят я был тогда, несвободен.

— Ничего, Парамоша, бывает, — выдавливал слова Краюхин. — Я тоже, признаться, был удивлен встречей… Сколько же мы не виделись?

— Много, Егор… Надо бы повидаться, посидеть за столиком. Ты еще с Вероникой?

— С ней, — ответил Егор раздумчиво — может, отложить главный разговор, встретиться, посидеть за столом, выпить, а там… — Дело у меня к тебе, Парамоша, — против воли выдавил Краюхин. — Серьезное дело.

— Ну говори, слушаю… Все радуюсь, что это не моя зазноба звонила, совсем пай духом… Слушаю тебя, Егор, излагай.

— Не знаю, как и начать, — вздохнул Краюхин. — Словом, есть у меня одна наколка для твоей братии, Парамоша. Они сейчас ради той наколки мать родную продадут.

— Какой братии, Егор, ты что-то путаешь, — голос Парамоши одеревенел.

— Не темни, Парамоша, я знаю, кому ты служишь, — наступал отчаянно Краюхин. — Чеченам ты служишь. И на стрелке ты службу справлял, как и я, Парамоша. Я тоже торчал там не случайно, — Краюхин слышал сиплое дыхание приятеля. — Мы с тобой ведь старые дружки, Парамоша, сколько вместе выпито, а? То-то. Если не будем помогать друг дружке, пропадем, — Краюхин передохнул и произнес решительно: — Так вот, Парамоша, я знаю место, где прячется от чеченов терпила. Тот самый, из-за которого сыр-бор разгорелся. Сходи, Парамоша, скажи своим начальникам. Если договоримся в цене — адрес тот будет ваш, Парамоша…

Глава шестая ДОЛГИЙ ДЕНЬ СВАДЬБЫ

— На свадьбу я не пойду. Пусть думают, что у тебя нет жены. — Лиза чистила рыбу, стреляя чешуей по стенкам мойки. Рыба выскальзывала, плюхалась в миску, плеская брызгами мутной воды в стоящего рядом Игорька. — Отойди в сторону, сколько раз тебе повторять?! — Лиза изловчилась и отодвинула коленом малыша.

Игорек захныкал. Ему было скучно в городе, сейчас самое время жить на даче, нет, бабка привезла его в город. У Марии Александровны возникли проблемы с пенсией, она забросила внука на Мойку и отправилась к себе, в Веселый поселок, с тем чтобы завтра, в понедельник, с утра заняться пенсионными делами…

— Не люблю рыбу, — канючил Игорек.

— Что ты вообще любишь?! — Лиза метнула взгляд на сына, задев как бы ненароком и мужа.