Коммерсанты

— Мы не любим свою страну, мы не любим то, что называется Россией. Тех, кто ее любил, давно уже извели. Мы любим себя на этой территории. Только самих себя, такой у нас характер. А говорим, что любим Россию. Такие мы люди… Назови среди наших лидеров хотя бы одно уважаемое имя? Все они или бывшие коммуняки-перевертыши с оловянными глазами и тряпичной душой, или новоявленные демократы со звериным обонянием — чуют стервятники, что пришло время охоты. Что можно поживиться, сорвать куш на всю оставшуюся жизнь. Сейчас время гиен, Феликс… И я очень боюсь, — голос Лизы стал стихать. — За тебя боюсь, за Игорька…

— Хватит, хватит, — мягко произнес Феликс. — Рыбу-то пожарила?

— Пожарила, — вздохнула Лиза. — Хочешь?

— Конечно. Игорек спит?

— Уснул, поросенок… А выпить хочешь?

— Кажется, хочу, — кивнул Феликс. — Устроим небольшой пикник.

— Тебе завтра вставать в семь.

— Встану позже. Я не генеральный директор, можно расслабиться. Пусть теперь Рафаил встает в семь.

— Да, подсуропил ты ему, — Лиза устремилась вперед вытянутым извилистым коридором, стараясь упредить возможные вопросы Феликса.

А Феликс и не хотел задавать вопросы, пустое. Он хотел поскорее занять свое место в углу просторной и уютной кухни, есть рыбу и пить вино большими глотками, хотел отойти от фильма…

Вино оказалось кисловатым. Но все равно — холодное, оно остужало горло и льдисто ухало куда-то в глубь живота, тотчас разливаясь жаром.

— Хорошо сидим, — Феликс выбрал сочный кусок рыбы и переложил на свою тарелку. — Представляю, какой едой будут завтра вечером угощать на свадьбе, — он лукаво взглянул на жену.

— Почему завтра? Уже Сегодня, — произнесла Лиза. — Но только не меня. Хочешь — иди, я не против.

— Лиза-а-а, — протянул Феликс. — Ты ведь умница.

— Все, все! Только не об этом, — резко прервала Лиза. Феликс вскинул руки и развернул ладони — сдаюсь, молчу, не буду.

— Не состоял, не участвовал, не родился, — дурашливо проговорил он. — Всякий раз, общаясь с тобой, мне кажется, я составляю анкету на благонадежность. Это утомительно, Лизок.

— Жена Рафаила тоже будет на свадьбе?

— Думаю, что да, — ответил Феликс после неуловимой паузы.

— Ты неравнодушен к этой особе, — усмехнулась Лиза.

— Почему ты так думаешь?

— Женщина не думает, она чувствует.

— Ну, знаешь, — резко взвинтил себя Феликс. — Совсем уже… готова ревновать меня к телеграфному столбу.

— Ну… судя по твоему описанию, она не такой уж и столб, эта Инга.

— Ли-и-иза…

— Почему, почему ты принял ее на должность директора магазина?!

— Магазин в ведении Дормана, подчиняется торговому отделу. И Дорман сам вправе распоряжаться кадрами.

— Без твоей резолюции?

— Не мог же я ему отказать в таком пустяке, — с досадой проговорил Феликс и отодвинул тарелку. — Полно костей, а тут еще ты… В кои веки раз сидим с тобой.

— Едим рыбу, пьем вино, — засмеялась Лиза. — Успокойся. Может быть, мне нравится, что мой тюлень расшевелился, приударил за другой женщиной, пусть даже и женой приятеля.

— Ты просто больна, — вскипел Феликс. Его реакция, резкая, ужаленная, невольно выдала душевное смятение. Нижняя губа зависла, показывая розовые десны, на щеках выступили пятна, превратив приветливое и мягкое лицо в маску отчаяния.

— Вуаля! — с растерянной насмешливостью произнесла Лиза, не ожидавшая такого ответа на, казалось, невинные свои слова…

Феликс закинул руки за голову — в подобной позе сон наступал быстрее. Пододеяльник источал запах свежести и крахмала. В этом отношении Лиза была на высоте — новинки бытовой химии тотчас занимали достойное место в ее хозяйстве, серьезно сокращая зарплату. Даже мать Феликса — чистюля и аккуратистка Ксения Михайловна — тут опускала руки…

Чеканные дубовые листья на обоях барельефно выпирали из стены, освещенные предутренним размытым светом. Феликсу казалось, что он спрятался в шалаш и никто никогда его здесь не найдет. Но быстрые шаги Лизы развеяли иллюзию.

— Теперь я понимаю, почему ты решил заняться банком, — громко говорила Лиза, укладываясь в постель. — Ты оставил «Крону», чтобы не искушать себя этой дамочкой.

— Мелко, Лизок. Спи, скоро рассвет, — протянул Феликс нарочито сонным голосом. — Такое может придумать только извращенный ум.

— Извращенный ум?! — воскликнула Лиза. — Кто тебе звонил домой в тот вечер, когда ты, пьяный, устроил мне сцену и отправился ночевать к своей мамаше? Не эта ли особа?

— Вспомнила! — изумился Феликс и, приподнявшись, посмотрел на Лизу. — Прошла целая вечность, а ты все помнишь?!

Ее расширенные в гневе глаза светлячками светились в сизых сумерках комнаты. Ночная рубашка сползла, оголив плечо и грудь с темным соском.

— Это просто расточительство, — продолжал Феликс серьезным тоном. — Такое невостребованное богатство! — Он легко перегнулся и прильнул ко рту Лизы, обратив в невнятное мычание ее бранчливые слова.