Коммерсанты

— Продам телевизор! — крикнул Феликс в пространство квартиры. — И все! — Он выключил телевизор и направился в комнатку Игорька. — Как тебе нравится? Отменили трансляцию матча из-за какого-то фильма, черт бы их подрал!

— Мне бы твои заботы, — ответила Лиза. — Скажи этому человеку: если он не ляжет в постель, я не знаю, что с ним сделаю.

«Этот человек» угрюмо сидел на низеньком стульчике, пропустив ладони в стиснутые колени.

— Хочу рыбу, — канючил Игорек. — Я очень люблю рыбу.

— Ну? Как тебе нравится? Бабушке надо памятник поставить, как она с ним управляется? Двенадцатый час ночи, какая рыба?!

Игорек искоса погладывал на мать — не перегнуть бы палку, с мамой разговор короткий — даст подзатыльник и уложит в постель.

— Хочу рыбу, я очень люблю рыбу. Я, может быть, мечтал прийти после салюта домой и покушать рыбу, — не сдавался Игорек.

— А не мечтал ли ты получить затрещину и лечь в постель? — Лиза сдернула Игорька со стульчика.

Феликс вышел, он не любил быть свидетелем решительных методов воспитания. От него здесь было мало толку, наоборот, своей мягкотелостью он вносил разлад и смуту в разборки между Лизой и хитрым карапузом…

Феликс вернулся в гостиную, приблизился к окну. Щемяще-беззащитно пласталась внизу пустая набережная Мойки. Какая-то собачонка непонятной породы принюхивалась к тумбам ограды. Плоский прогулочный катер пасся у «дачной» деревянной пристани. Палуба катера была пуста, лишь несколько человек тесно сидели перед экраном переносного телевизора. Экран мерцал свинцовым светом, донося невнятные звуки фонограммы вперемешку с посвистом соловья, непонятно как попавшего в самый центр города… «Что их так заинтересовало? — подумал Феликс. — Может быть, на студии передумали и решили вернуться к баскетболу?» — и он включил свой старенький преданный «Горизонт».

Звуки ожили раньше изображения. И пока наливался цветом экран, Феликс услышал диалог — кто-то уговаривал кого-то спрятать какие-то списки… Феликс сел в кресло. Фильм захватил его сразу и намертво. По сюжету герой фильма, популярный тележурналист, заполучил списки людей, готовивших государственный переворот. Боясь оглашения списков, журналиста преследуют люди из Комитета госбезопасности, допрашивают, пытают, желают отнять списки. Военные — большинство из которых, видимо, и входило в те списки — готовятся совершить переворот… Сон героя фильма переплетается с явью… Танки на улицах города. Разъяренные толпы людей с какими-то вывернутыми лицами бушуют на площадях, гремят выстрелы убийц… Страх и предательство. Военные делят между собой власть. Отчаяние кружит над городом… Казалось, тонет в океане громадный пассажирский корабль… От того, что происходило на экране, цепенело сознание, сбивалось дыхание. Страх тяжелил мышцы рук и ног. Отчего возник такой шоковый эффект?! В последнее время возросло ощущение опасности. Слухи обретали реальность, и наоборот — реальность вязла в трясине молвы и слухов. То, что происходило в самой «Кроне», отзывалось слабым эхом глобальных процессов, происходящих в стране, раздираемой конфликтами. Пустые магазины, толпы беженцев на улицах, бандитский беспредел, безденежье и отчаяние людей. И сам город, некогда краса и гордость Европы — Северная Пальмира, — своими обветшалыми домами, разбитыми улицами, словно изнасилованный, лежал под пологом пронзительно прекрасной августовской ночи, прошитой посвистом одинокого соловушки…

В гостиную вошла Лиза, остановилась на пороге.

— Переворот, — Феликс не сводил глаз с экрана.

— Доигрались, — Лиза присела у двери на стул, по-бабьи скрестив руки у груди.

Так они просидели до конца фильма. Тихо, неподвижно. И еще какое-то время, уже перед слепым экраном, казалось, все еще дымящимся смрадом. Подавленные и растерянные.

— Мне страшно жить в этой стране, — проговорила Лиза. — Мы плохо кончим, Феликс, я чувствую.

Феликс подошел к Лизе, обнял ее гибкие плечи. Обычно зеленые глаза жены сейчас посерели, расплылись в тоске. Жалость и нежность овладели Феликсом…

— Уедем из России, Феликс, — продолжала Лиза. — Ты талантливый, умный. Я тоже на что-то еще сгожусь. Да и деньги какие-то есть, на первое время хватит…

— И связи завелись, — в тон подхватил Феликс. Мгновение назад он и не думал об этом.

— Выплывем, Феликс, не пропадем, — Лиза прикрыла ладонь мужа длинными холодными пальцами. Феликс встряхнул головой, отгоняя наваждение.

— Ладно! Что это с нами? А все фильм… Пошли спать, Лиза, пошли спать. Второй час ночи. Не думаю, что все так страшно. Кино, вино и домино.

— Страшно, Феликс. Проклятая страна. И вся история ее — сплошная кровь, зависть, пьяные драки. Все люди живут как люди, только мы словно Богом прокляты. Столько лет прошло после войны, вся Европа встала на ноги, а мы только злобой исходим и в собственном дерьме копаемся, — полушепотом торопилась Лиза. — Недаром отсюда бегут.

— Перестань, перестань, — растерялся Феликс. — Что ты так, на самом деле? Не все бегут… Пошли спать… Куда бежать? Из своей страны!