Коммерсанты

— А я подумала — что там такое. С улицы. Или со двора… Ну и время. И вправду перестройка-перестрелка, — Татьяна оглядела полки шкафа, взяла банку соленых огурцов, сайру. Сгущенное молоко доверила нести Маше. Захлопнула створки шкафа. Следом за матерью поплелась Маша, лукаво взглянув на обескураженного Федорова.

Павел сидел за столом, хмуро пялясь в окно. Чингиз лежал на тахте, упрятав обе руки под одеяло.

— Подумай, Паша, — продолжал разговор Чингиз после паузы. — Две тысячи сверх за десять мотоциклов, чистых, без коляски, это очень неплохое предложение.

— Интересно, откуда ты знаешь, что я работал в Спортгорге? — прервал Павел.

— А что, тайна? — вмешалась Татьяна. — Я рассказала. Я еще много чего порассказала о нашей с тобой, Павлуша, счастливой жизни.

— Жили, как все живут, — обиженно отозвался Павел. Татьяна усадила Машу в кресло, подала ей куклу и принялась сгребать в кучу бутылочные осколки.

— Дело верное. — Чингиз погладывал, как Маша возится с куклой. — И деньги нестыдные. Почти четверть стоимости мотоцикла. Двести рублей на каждом мотоцикле заработаете.

— Надо поговорить с ребятами, — вздохнул Павел. — Не просто. Там общественная комиссия, за каждым мотором смотрят.

— Поговори. Отстегни себе с каждого мотоцикла рублей полета, остальные кинь ребятам. Надо-то всего штук десять.

— Не просто, — мямлил Павел.

— Есть и другой вариант. Магазин за эти десять машин получит, скажем, стройматериалы для своих нужд. Они что-нибудь строят?

— Который год склад не могут достроить на Бадаевке, — оживился Павел. — Товар под небом хранят, прямо в Апраксином, на охрану денег тратят, уже два склада можно было запустить.

— Так вот, — кивнул Чингиз. — Гарантирую необходимый стройматериал… Тогда без тех денег, забудем о двух тысячах, я ими лучше стройматериал смажу, чтобы до вас довезли.

— Не-е-е, — махнул рукой Павел. — Лучше деньгами. Пусть о складах торг думает.

— Как хочешь, мне все равно. Только ответ мне нужен срочно. Завтра, до обеда. Я позвоню, оставь телефон.

— Ладно, поговорю с ребятами, — Павел озабоченно похлопал по карманам рубашки, достал огрызок карандаша и накорябал на салфетке номер телефона. Его глаза зыркали по столу, приглядывая, с чего начать. Хотелось чаю. Но попросить Татьяну он не решался, удивляясь самому себе и злясь на себя. — Может, чайку? — пересилил себя Павел.

Татьяна усмехнулась и, не выдержав, произнесла:

— Экий ты стал робкий, Павел, — и налила чай. — Придется и мне раздобыть пистолет.

— Хватит! — оборвал Чингиз. — Забыли!

Татьяна подняла на Чингиза удивленные глаза. Павел, обжигаясь, отхлебывал чай. Ему хотелось поскорее убраться…

В два часа ночи приступили к перекличке первых трех тетрадей. Апраксин двор зашевелился. Люди спешно затаптывали костерки и стягивались к лобному месту — строению № 16.

Костры у строения № 32 продолжали гореть. Сидящие вокруг внесены в более далекие списки. Их спины выражали ожидание и зависть… Чингиз поднялся, прихватил ящик, что служил ему табуретом, и пересел поближе к костру.

Русоволосые светлоглазые молчуны сидели у костра, точно первобытные люди, герои любимой книжки детства «Борьба за огонь», Чингиз даже помнил фамилию писателя — Рони-старший…

Костер завораживал. Он словно играл лицами сидящих вокруг — вытягивал носы, кривил губы, смещал глаза, шевелил волосы. Чингиз воскрешал в памяти сегодняшний день. С утра он ремонтировал телефонное гнездо, что вырвал тот болван, Татьянин бывший муж… Впрочем, Павел оказался довольно расторопным мужиком. Он даже разорался на Чингиза за то, что тот так долго ему не звонил. На что Чингиз резонно заметил, что не надо было рвать телефонные провода. Словом, обменявшись любезностями, Чингиз узнал, что Павел нашел людей и те пожелали встретиться с Чингизом. Разговор проходил прямо в магазине в обеденный перерыв, и человек по имени Леха согласился переадресовать десять мотоциклов «ИЖ-юпитер» в направлении, которое Чингиз ему подскажет. Надо успеть из ближайшей партии, сказал Чингиз, «иначе ему нет интереса». Сделаем, кивнул Леха, если к открытию магазина получим все реквизиты покупателя, а также телеграфом оплату на счет магазина и соответствующее вознаграждение. На том и порешили… До открытия магазина оставалось восемь часов. Можно будет, конечно, потянуть до обеденного перерыва, еще часа четыре, но все равно времени очень мало…

— А что, мужики, кто из вас может организовать кубов пятьсот хвойной древесины? — проговорил Чингиз. — Можно и больше.

Люди у костра молчали, точно Чингиз говорил в пустоту.

— Хватил, — наконец отозвался один, что сидел ближе. — Это сколько делянок надо перелопатить? Дело-то государственное.

— Это глядя, какая делянка, — рассудительно подхватил другой молчун. — У нас и так толкутся всякие, лес требуют. Денег сулят. А что нам деньги, бумажки эти.

— Это где у вас? — спросил Чингиз.

— В Тюменском крае. Сам работаю в леспромхозе.

— Кем?

— Сам знаю кем, — неохотно отозвался молчун. — Птиц гоняю.