Коммерсанты

Он подался вперед и ловко смел со стола дары. Туфли отправил на пол, под стол, а водку спрятал в тумбу. И все время, пока излагалась суть просьбы, бросал взгляд то к основанию стола, то на тумбу…

— Ну, — проговорил он, когда Рафинад умолк.

— Что ну? — переспросил Рафинад. — Нам нужен нестыдный кредит под божеский процент.

Павел Зосимович сказал:

— Послушайте, Рафаил Наумович, а почему бы вам не наладить производство кремнезитовых плиток на базе рубероидного завода здесь, в Выборге?

Рафинад онемел. Он с изумлением уставился на Павла Зосимовича. Он что, спятил от подарков? При чем тут какие-то плитки? Речь идет о банковском кредите.

— Мой приятель — директор рубероидного завода. Он может сдать вам в аренду или даже продать цех. Если вы наладите там выпуск кремнезитовой плитки, ваши дела пойдут неплохо. Почему бы вам не купить этот цех? Я позабочусь, цех вам уступят по остаточной стоимости, сущие копейки. Правда, он не совсем в техническом состоянии. Но… посмотрите сами, а я бегу на совещание, извини, — Негляда вырвал из блокнота листок, взял ручку. — Вот тебе адрес завода, фамилия директора Юлку. Юхан Юлку. Он финн. Я ему звякну. Поверь, дело хорошее. Тем более за остаточную стоимость, сущие гроши… Что касается кредита, мы еще с тобой поговорим.

«Ноздрев, сущий Ноздрев, — с тоской подумал Рафинад, вспоминая исчезнувшие туфли и водку. — Так меня облапошить, это ж надо?! Ехал в Выборг, чтобы подарить ни за что водку с туфлями. И еще этот паскудный город, в который, кажется, бросили нейтронную бомбу, — где люди?! Дома, похожие на волдыри», — мрачно размышлял Рафинад, вышагивая по улицам Выборга с одним желанием поскорее вернуться домой. В столовке, в ожидании заказанного обеда, чуть поостыл. В общем-то этот «шкаф с глазами» в просьбе не отказал, разговор продолжится. И будет неловко, если Рафинад до повторной встречи не побывает на дурацком рубероидном заводе. Повод, чтобы отвергнуть предложение банкира, можно будет найти, но побывать надо. И, кстати, не мешает подумать о ночлеге…

Директор завода — Юхан Сергеевич Юлку — высокий, тощий, с вислым носом и покатым лбом, напоминал генерала де Голля из альбома папы Дормана, тот собирал фотографии мировых знаменитостей. Директор встретил Рафинада радушно. Предложил кофе, сушки и ночлег в заводском общежитии. «Люди разбегаются, работать некому, вот и общежитие пустует. Конечно, в таких условиях, при такой зарплате только безногий не убежит. Я бы тоже убежал, да некуда, граница, — делился директор с Рафинадом. — Вы — другое дело, вы — не государственная компания. Дадите приличную зарплату — люди вернутся. Вот и приходится распродавать завод, чтобы продержаться до лучших времен. Дадите денег, мы поможем вам восстановить цех».

Рафинад уставился на «де Голля». Второй прощелыга?! Не слишком ли много для одного дня?

— То есть как… дадите денег? — спросил Рафинад. — Я приехал с тем, чтобы взять кредит, получить деньги, а не давать их вам.

— Как я понял Павла Зосимовича, вы их получите, если согласитесь взять в аренду цех. Негляда — человек с головой, он знает, что делает. Он придумал ход. Цех — если возьмете его в аренду — и будет вашим залогом при оформлении кредита. Поняли? Это называется коммерция времен перестройки, поняли?

— Но это… дом на песке, — озадаченно проговорил Рафинад.

— Я еще раз вам повторяю: это коммерция времен перестройки. Выжимаете белье, воду пьете, потом идете в туалет, писаете. И снова в этом стираете белье. И снова выжимаете. Поняли?

— Понял, — кивнул Рафинад. — А откуда прибыль?

— Прибыли нет. Есть удовольствие, когда писаете. Поняли, нет?

— О, это я понял, это мне знакомо, — Рафинад с интересом смотрел на «де Голля». — Но этого мало.

— Начнете выпускать кремнеземные плитки, появится прибыль. Расплатитесь со мной, с банком… Но пока только одно удовольствие… У нас, в Выборге, есть женская тюрьма. Женская, понимаете? То есть тюрьма и удовольствие в одном месте. Символ! За удовольствие надо платить несвободой. А точнее — риском, поняли? Коммерция — всегда риск, а в наше время сумасшедших идей — риск вдвойне. И если вы вступили на этот путь, риск должен быть вашей средой обитания. И, стало быть, вы должны быть готовы ходить на грани закона, на грани несвободы. Если вы не смиритесь с этой мыслью, вам никогда не добиться успеха в коммерции. По крайней мере в наше время, в конце восьмидесятых годов. Вам никогда не приходилось спать с женщиной, которая сидит в тюрьме? Это, вероятно, особо острое ощущение, особое извращение…

— Да. Пока не приходилось, — пробормотал Рафинад и вновь подумал, что «де Голль» — псих. Впрочем, в его рассуждениях было что-то привлекательное.

— А почему бы вам самому не переспать с женщиной в тюрьме? — усмехнулся Рафинад. — Не заняться коммерцией, не купить свой же цех?