Коммунальная страна: становление советского жилищно-коммунального хозяйства (1917–1941)

По данным Центрожилсоюза РСФСР, в 838 районных жилищностроительных кооперативных товариществ (РЖСКТ) на 1 января 1935 г. состояло 335,1 тыс. членов, из которых не было вселено 180,1 тыс. человек, или 53,7 %. Многие невселенные пайщики (76 %) вступили в члены жилищной кооперации до 1933 г. Общих данных по годам не было, но, по неполным сведениям по 10 районным РЖСКТ Москвы, 340 неудовлетворенных пайщиков были членами кооперации с 1925 г., 1060 – с 1926 г., 3729 – с 1927 г., 6144 – с 1928 г. и 8105 – с 1929 г. Таким образом, до 1930 г. в кооперацию вступили 19 378 человек, из них рабочих – 69 %, ИТР – 15 % и служащих – 16 %. На 1 января 1935 г. треть невселенных членов по всей жилкооперации полностью оплатили довъездовский пай (10 % стоимости жилой площади), а по Москве число таких пайщиков достигало 47,5 %. При таких темпах строительства Мосгоржилсоюзу требовалось примерно 30 лет, чтобы предоставить жилплощадь всем пайщикам и 12–13 лет – полностью оплатившим довъездовский пай. Неудивительно, что с 1933 г. начался процесс сокращения численности членов жилищной кооперации и отлив паевых средств. В этом году число выбывших превысило число вновь принятых в 1,6 раза, а в 1934 г. убыло уже в 3,5 раза больше, чем прибыло. При этом больше всего выбыло именно рабочих, особенно в крупнейших пролетарских центрах. Массовое «бегство» пайщиков демонстрировали кооперативные организации Москвы и Ленинграда. Например, в Ленинграде убыль пайщиков превысила их приток в 6 раз, а в Москве – в 7 раз[700].

Марьясин считал, что одной из причин сложившейся негативной ситуации являлась некомпетентность лиц, руководивших жилищностроительной кооперацией. Для него порядок, при котором члены жилищных товариществ становились руководителями строек, являлся «несомненным организационным уродством». В итоге превышение сметной стоимости по всему строительству жилкооперации составляло 13,2 %, а по отдельным объектам доходило до 60 %. Финансовое хозяйство подавляющей части РЖСКТ находилось «в безобразнейшем состоянии»: недобор паев вселенных перекрывался довъездовскими паями невселенных; превышение сметных ассигнований по административным расходам и недобор средств на ремонт нового жилфонда приводили к преждевременному износу или заимствованию на цели ремонта строительных средств и т. п.[701]

Очевидная беспомощность жилищно-строительной кооперации стала причиной роста ведомственного строительства, которое, впрочем, также имело серьезные недостатки. Дело в том, что ведомственные дома, как правило, через 2–3 года после постройки оказывались «лишь юридически связанными – вернее, приписанными – к данному ведомству и предприятию». Они заселялись лицами, потерявшими связь с ведомством, а всякие попытки их выселения были, «за небольшими исключениями, почти безнадежны», т. е. «…получение жилплощади сплошь и рядом превращается в вопрос личной ловкости и удачи». В силу этого автор записки выступал за установление единого принципа получения трудящимися постоянного собственного жилища: «только путем обязательного участия собственными средствами в строительстве этого жилища». В своих расчетах он исходил из того, что платежеспособный спрос на жилую площадь огромен и будет расти с каждым годом вместе с ростом благосостояния трудящихся[702].

Но с такой позицией не было согласно руководство самой жилищной кооперации. 16 октября 1935 г. И.В. Сталину и В.М. Молотову было направлено письмо председателя Совета Центрожилсоюза П.Г. Сазоновой, в котором, по понятным причинам, акцент был сделан на успехи жилищно-строительной кооперации СССP. Руководство страны информировалось, что за 10 лет работы было кооперировано 450 тыс. трудящихся и мобилизовано 250 млн руб. средств населения. Кооперация выстроила 2 млн кв. м облегченных стандартных домов и организовала собственную базу местных стройматериалов. К началу 1935 г. в эксплуатации находилось 7,2 млн кв. м жилого фонда, построенного кооперацией и принятого от хозорганов. В этих домах проживали 225 тыс. пайщиков, или 900 тыс. человек вместе с семьями. Впрочем, автор письма признавала, что за последние годы удельный вес жилищной кооперации в общем жилом строительстве все время снижался (и довольно существенно) – с 25 % в 1929 г. до 3,9 % в 1935 г. Причины этого она видела в огромном развороте жилищного строительства по линии хозяйственных органов, промышленности и исполкомов, а также в значительном снижении лимитов для жилищностроительной кооперации. Если в 1931 г. кооперации было выделено 96,4 млн руб., то в 1935 г. – уже 47 млн, а на 1936 г. было запланировано всего 44 млн. Признавая неудовлетворительный характер работы жилкооперации, Сазонова видела выход в увеличении доли участия в жилищном строительстве собственных средств населения. Многие пайщики, ожидавшие жилья долгие годы, согласны были вносить дополнительные средства, но их привлечению мешало ограничение выделявшихся жилищно-строительной кооперации лимитов[703].