Коммуникативные агрессии XXI века

Общая память – «система хранения, переработки и передачи социально значимой информации, необходимой для функционирования общества»117. Общая память в целом избирательна и всегда актуализирована. Еще Ю. М. Лотман отмечал «законы памяти, при которых прошедшее не уничтожается и не уходит в небытие, а, подвергаясь отбору и сложному кодированию, переходит на хранение, с тем чтобы при определенных условиях вновь заявить о себе»118. Жизнь – это память, а искажение памяти – шаг в небытие. Вместе с тем, вслед за М. М. Бахтиным, следует выделить «роль памяти в вечном преображении прошлого»119, которое происходит в обширном медийном поле. В этом смысле медиа представляют собой живую, преображающую и, вместе с тем, противоречивую память социума, оживляя для своих аудиторий картины давнего и недавнего прошлого, желая «воздействовать на действительность, предъявляя ей ее правдивое отображение… предельно точно запечатленного дня современной истории»120. Память как часть культуры в каналах массовой коммуникации выступает «основой формирования потоков новых смыслов, новых интерпретаций»121. Интерпретации событий минувшего всегда актуальны, но не всегда достоверны – память может быть искаженной, потому что «удерживает образы событий и лиц с отчётливой позитивной или негативной окраской… Полярные образы триумфа и страдания, жертвенных и победоносных героев, коварных и жестоких врагов структурируют память… помогают давать определения текущим ситуациям»122. Только сохранять память недостаточно, надо знать, во имя чего и для кого ее беречь, а здесь, как всегда, «суровый опыт подтверждает, – пишет философ, – что все упирается в общечеловеческие вопросы, вопросы добра и зла»123. С ответов на них и начинается поляризация в интерпретации фактов истории и политики, за которой могут следовать интенсификация разногласий, нарастание медийной агрессивности по отношению к оппонентам.

В прошедшем человек оживляет идеи и ценности, в которых усматривает актуальные ответы на вопросы своего бытия, «возможный выход за пределы сложившейся противоречивой ситуации – за рамки существующего положения вещей и выражающих его понятий»124. Утрата прежней целостности ядра культурной памяти и попытка обретения новой – вечное противоречие истории. Человек всегда будет переоценивать давно минувшее, и будет это делать с равными шансами на победу и поражения, открытия и заблуждения. Потому что у каждой эпохи свой социокультурный рисунок и свои возможности изменения культурной памяти социума. Зерно рефлексии о минувшем прогрессивно: «разность, дифференциал – вот что дает смысл»125. Переоценивать страницы исторической памяти значит обретать ее новые смыслы. «Можно поэтому сказать, что смысл истории означает направленность ее на какие-то ценности…»126.

В XXI веке интерпретации ценностей памяти ускоренно перемещаются в медиа. В каналах массовой коммуникации прошлое подвергается селекции и трансформации, ему придается новое значение. Вниманием телевизионной аудитории пользуются передачи, в которых предметом дискуссий стали персонажи и события политической истории. Но это не значит, что они получали научно выверенную оценку: «истинное интересует массмедиа лишь в очень ограниченных пределах… Проблема поэтому состоит не в истине, а в неизбежной, но вместе с тем желанной и управляемой селективности»127. Такая социальная память в ее медийном выражении становится коммуникативной. И если культурная память – передача смыслов, то коммуникативная – язык и коммуникация128. В современной коммуникативной памяти «предпочтение отдается конфликтам… Это порождает напряжение…»129, которое отмечено динамикой, несущей в себе «потенциально опасные точки, угрожающие расколом… Фокусы, несущие эти потенциальные угрозы, существуют в разной форме и степени в любой культуре»130. Потенциальная угроза реализуется или остается в потенции в зависимости от доминирующего в социуме культурного кода.