Коммуникативные агрессии XXI века

«Культурный код – это традиционный устойчивый способ передачи знаний о мире, а также навыков и умений в данной культурной эпохе»131. В массовом обществе такие коды понимания минувшего во многом вырабатываются практикой маскульта. «Пространство массовой культуры образуют доступные “послания”, передаваемые по каналам массовой коммуникации… и рассчитанные на “средний” уровень смыслов»132, отчего в XXI веке для «переинтерпретации» памяти особое значение приобрели свойства модернизируемого массового сознания и медийные факторы эпохи, в которых можно усмотреть истоки дискурсивных практик, когда «память конструируется не только “сверху”, правящими элитами, но и “снизу”, со стороны подчинённых групп»133. Такой аспект отмеченного агрессивностью массового сознания наших дней находит свое выражение, прежде всего, в языке: «наблюдается лояльность современного – особенно российского – общества к речевой агрессии»134. И так как «массовое сознание является сложным, системным образованием, в котором запечатлены знания, нормы и ценности, разделяемые массой»135, то его свойствами сегодня становятся отказ от культурных нормативов публичного общения, а также интенсификация агрессий в сетевой среде.

Общая память амбивалентна, расщепляется на культурную и коммуникативную. В той же мере амбивалентна и коммуникативная память, когда в своем функционировании распадается на полярные интерпретации событий прошлого: воспоминание в медиа факта торжества одной стороны одновременно активирует память о факте поражения другой. В связи с чем преодоление амбивалентности коммуникативной памяти может происходить через минимизацию значения / нейтрализацию ее потенциально небезопасных аспектов, способных вести к агрессивному поведению сторон в медийном поле.

Анализ коммуникативных агрессий136 позволяет утверждать, что, в главном, их функционирование осуществляется на двух взаимосвязанных уровнях – средств массовой информации и массового сознания стратифицированного общества. Наиболее важным фактором интенсификации агрессий в медийной среде становится повышение частотности некорректного использования в текстах массовых коммуникаций утративших свой смысл стереотипов пропаганды как ретроградных проявлений коммуникативной памяти.

2. «Польский вопрос» в медийном дискурсе России

Как подчеркнуто в вводной главе монографии, начало реализации замысла Проекта по изучению коммуникативных агрессий авторы связали с анализом медийных факторов и массового сознания по вопросам российско-польских отношений. В реализации Проекта выявлялись мнения студенческой молодежи России и Польши по целому кругу вопросов в области отношений между этими странами, обоюдные представления об истории и культуре России и Польши, а также о медийных каналах, с которыми прежде всего взаимодействует студенческая молодежь, их социокультурном характере. При этом оказалось, что изучение коммуникативных агрессий на материалах российско-польских отношений, нашедших свое определенное выражение в медийной среде и в областях массового сознания, актуализировано политической ситуацией – случившимся в это время обострением отношений между Россией и Польшей, сопоставимым с охлаждением отношений на рубеже ХХ–XXI вв., когда «российско-польские отношения превратились в череду скандалов, демаршей и взаимных обид, на фоне которых разрастался клубок нерешенных проблем. В итоге это привело к открытому кризису в российско-польских отношениях. Политическая ткань взаимных отношений на время практически перестала существовать»137.

Правда, в 2013 г. констатировалось их улучшение138, но через четыре года ситуация вновь изменилась к худшему. В 2017 году доктор исторических наук дипломат Петр Стегний заявляет, что «Польша ведет отношения с Россией к опасной черте»139. Как будто подтверждая вывод российского политика, публицист и политолог из аналитического центра Warsaw Enterprise Institute Анджей Талага в газете «Rzeczpospolita» убеждает читателя в том, что Польше нельзя сближаться с Россией, а «следует сохранять жесткую позицию… Россия может быть авторитарной или либеральной, но никогда не станет дружественной Польше. Геополитика обрекла нас на вечный конфликт»140. Примеры из российского и польского изданий взяты как показатель поляризации позиций медиа двух стран, как продолжение «исторического восприятия поляками России, деформированного веками восприятия. …Россия воспринимается как источник зла»141.