Коммунистические государства на распутье

По аналогии с расколом внутри коммунистического блока все коммунистическое движение вне его точно так же разделилось на просоветские и прокитайские группировки. Несмотря на все усилия Москвы изолировать Пекин, китайцам к концу 1963 года удалось приобрести господствующее влияние примерно в пятнадцати из приблизительно девяноста коммунистических партий. Особенно успешно китайцы действовали в Азии, где они обеспечили себе поддержку большинства коммунистических партий (среди них особенно следует отметить мощную индонезийскую компартию). Они также взяли верх и в компартии Новой Зеландии. В тех коммунистических партиях, где им не удалось расположить в свою пользу руководителей, они подстрекали оппозиционные элементы к выходу из рядов партии и к созданию самостоятельных групп. Эта тактика применялась в отношении ориентировавшихся на Москву коммунистических партий всех пяти континентов. В результате ее применения но существу во всех азиатских компартиях (включая влиятельную индийскую компартию), в австралийской компартии, в большом числе латиноамериканских компартий (в том числе бразильской), в нескольких европейских компартиях и даже в американской возник раскол. Во многих странах, где прокитайские фракции составляли всего лишь незначительную часть от общего числа коммунистов, они развернули шумные политические кампании. Вдохновляемые убеждением, что отстаивают истинный марксизм-ленинизм, они с готовностью выступали как поборники единственного подлинного коммунистического движения. Не ограничиваясь деятельностью, осуществляемой внутри собственно коммунистического движения, китайцы и их сторонники перенесли борьбу в различные «организации фронта» (международного фронта демократических сил. — Ред.). Сессии Всемирного Совета Мира, конгрессы и конференции Международной демократической федерации женщин, Международной ассоциации юристов-демократов и других организаций были использованы китайцами в качестве форумов для обличения Советского Союза. Особенно ожесточенная перепалка возникала на конференциях афро-азиатской солидарности, где китайцы, ссылаясь на расовую общность и обвиняя русских в том, что они «белые», отрицали их право на участие в этом движении.

Однако раскол международного коммунистического движения на два враждебных лагеря отнюдь не явился единственным следствием столкновения между Советским Союзом и Китаем. Оно повело также к все большей независимости многих коммунистических партий как от Москвы, так и от Пекина, и тем самым к росту полицентризма. Китайско-советское соперничество способствовало возрастанию роли малых коммунистических государств и, по крайней мере в некоторых случаях, породило в них стремление высвободиться из-под влияния обоих гигантов. Три коммунистических государства — Куба, Северный Вьетнам и Румыния — попытались сохранять нейтральную позицию в китайско-советском споре. Когда они в дальнейшем присоединялись к той или другой стороне, в качестве вознаграждения за это им делались уступки, отвечавшие их конкретным нуждам. Кубинцы получили от русских обещание увеличить экономическую помощь. Вьетнамцы, вероятно, заручились гарантией со стороны Китая об оказании им поддержки в ведении гражданской войны на территории Южного Вьетнама и Лаоса. Румыны действовали еще успешнее. Они добились от русских одобрения своих планов независимой от СЭВа индустриализации, но тем не менее не отошли от своей нейтральной позиции в китайско-советском споре. В апреле 1964 года они опубликовали заявление, в котором решительно подчеркивали свою независимость и от Советского Союза и от Китая, а в августе 1964 года, когда в Бухаресте состоялось празднование двадцатой годовщины коммунистического правления в Румынии, наряду с русскими присутствовали и китайские делегаты. Коммунистические государства, которые с самого начала конфликта присоединились либо к Москве, либо к Пекину, также, по-видимому, извлекли для себя выгоду из сложившейся ситуации. В обмен на свою поддержку они получили большую свободу действий в вопросах внутренней политики. Упорное уклонение Польши от проведения коллективизации сельского хозяйства, нежелание Венгрии ограничить свободу в сфере культуры в 1963 году, ослабление в Чехословакии правительственного контроля над экономикой в 1964 году — все это свидетельствует об увеличении самостоятельности различных восточноевропейских коммунистических режимов. Подобным же образом возникновение «кимизма» (культ Ким Ир Сена. — Ред.) в Северной Корее, а также по существу полная свобода действий албанских коммунистов указывают на готовность Пекина предоставить своим союзникам довольно большую независимость во внутренних делах.