Коммунисты

Да, Висконти совсем утратил душевное равновесие, он сам это чувствовал. А как же не волноваться? думал он. Ведут войну на наших нервах. То говорят: нынче вечером немцы войдут в Париж… а на следующее утро заявляют, что все обстоит хорошо, а потом, не угодно ли, — немцы уже в Аррасе!.. И тут еще бельгийский король оказался изменником… Совсем замучили, как в августе прошлого года… Тогда ведь некоторые просто почувствовали облегчение от того, что мы вступили в войну и даже приветствовали ее… Но теперь нам нужен мир… И раз это так, пусть заключают мир немедленно… Висконти очень хотелось попасть в число миротворцев, которые положат конец бойне. Как Франция будет признательна тем, кто прекратит этот кошмар! А разве я с первого же дня не видел, чем все это кончится?

Из кабинета Петэна вышел Монзи; Висконти подумал: сейчас моя очередь, и вдруг — такая досада! — явились генерал Вейган и адмирал Дарлан в сопровождении какого-то капитана первого ранга. Ромэн Висконти остался с носом: теперь уж маршал не успеет принять его до совещания, ежедневно происходившего в военном министерстве…

Висконти опрометью сбежал по лестнице и догнал Монзи у подъезда. Ведь Мистлер вчера говорил ему, что «Монзи, вероятно, замешан в этой темной истории». Может быть, удастся вытянуть из него кое-какие сведения. Если правительство намеревается обратиться к Москве в целях продолжения войны — это одно, а если ищут ее посредничества для заключения мира — это совсем другое дело. Посредничество тут, конечно, вовсе и не нужно, — но мало ли что может взбрести в голову нашему Рейно… Мир — это при всех условиях мир. Однако Пьера Кота ни в коем случае не следует посылать…

Но в то утро оказалось просто невозможно что-нибудь выведать у Монзи: его занимали только известия из Италии, надежда на то, что обращение Даладье к святейшему престолу поможет избегнуть разрыва. Переговоры с Россией? Да тут фактически еще ничего не сделано… А беседовал ли об этом господин Монзи с маршалом? Министр путей сообщения бросил:

— Маршал убежден, что война проиграна, но проявляет изумительное, чисто философское спокойствие… Извините, Висконти, спешу, у меня прием в министерстве…

Ромэн Висконти постоял на тротуаре, глядя вслед умчавшемуся автомобилю. У него было ужасное чувство:

в решающий момент его выбросили из игры, он сидит между двух стульев… Всем, видите ли, некогда побеседовать с ним, а события идут гигантскими шагами. Как же быть? За кого ухватиться? Может быть, Пьер Лаваль?..

Капитан первого ранга Офан только что вернулся из Англии. С согласия главнокомандующего, он был послан туда Дарланом с поручением выяснить планы наших союзников в отношении морских операций. Из своей поездки он вынес убеждение, что англичане готовятся бросить Францию. Теперь его привели к Петэну для того, чтобы он повторил в присутствии маршала все, что ему удалось узнать. Таким образом, на предстоящем заседании в военном министерстве Петэн будет, пожалуй, лучше информирован, чем сам военный министр, морской министр и министр иностранных дел. Бельгийская армия капитулировала, но англичане просто-напросто дезертируют.

На вопрос, заданный Дарлану, есть ли возможность эвакуировать наши войска через Дюнкерк, адмирал французского флота дал категорический ответ: вывезти наши военные силы на кораблях через Дюнкерк невозможно!

* * *

Утром около десяти часов к Кентену Гийо прибежала сестра. Когда в Либеркуре сгорел гудронный завод, поселок опустел, но потом жители мало-помалу вернулись. Зятю Кентена, работавшему на шахте № 3, удалось привезти жену и детей из Вэнгля, где они укрылись. Вместе с ними вернулись и старики Моро, родители Элизы Декер. Вбежав в дом, сестра Кентена, задыхаясь, крикнула: — Немцы!.. Одного сейчас видела около поселка!.. — Соседка Кентенов, жена Элуа Ватбле, сказала: — Как же быть с марокканцами? — Кентен пошел с сестрой в Либеркур. Все как будто в порядке, на улицах никаких немцев нет. Орудия смолкли. Добрая половина Либеркура лежала в развалинах — все разрушено, выжжено, особенно вокруг гудронного завода. Сестра жила на опушке рощи, в поселке, вытянувшемся вдоль дороги на Уаньи. Кентен зашел в дом поздороваться с зятем и малышом-племянником, а когда двинулся в обратный путь, услышал вдруг выстрелы и натолкнулся на три трупа: уткнувшись лицом в землю, лежали ничком три французских солдата. В нескольких шагах двое верзил в касках и серо-зеленой форме разбивали о булыжники мощеного двора приклады винтовок, снятых с убитых. Оба были поглощены своим делом. Кентен притаился в развалинах, а потом кружным путем вернулся домой.