Коммунисты

Дома у него спрятаны были в подвале двое марокканцев, а еще один укрывался у соседки, жены Ватбле. В Уаньи и на канале марокканцы вели бой до полного истощения сил и боеприпасов. Немногие уцелевшие отстреливались всю ночь, а перед рассветом выбрались из окружения. Шахтеры накормили их, спрятали. Марокканцы не умели говорить по-французски, но взгляды их были красноречивее всяких слов. Начальство дало им приказ пробираться к Лиллю, и они все твердили: — Лилль? — Им трижды объяснили, какой дорогой идти. А теперь уж им нельзя было оставаться здесь ни минуты: скорее, скорее проводить их в Фалампенский лес, за Энкуром…

Едва марокканцы ушли, в дверях появился немец с револьвером в руке: все выходите! Сбор! Живо! Мужчины, женщины, дети — все! Взять одеяла и еду. В Фалампене будет сейчас большой бой. Население эвакуируют. На сборы дается пять минут. Немец отрывисто выкрикивал приказания, подкрепляя их жестами: fünf Minuten… пьять минутен, — и растопыривал пальцы на руке.

Патрули обшаривали дома. Люди выходили семьями. Кентен увидел стариков Моро и помахал им рукой. Его толкнули в спину: Männer hier![695] Старика Моро тоже поставили в ряд. Собрали всех, построили колонной — мужчин впереди, женщин и детей сзади. Двое малышей Кентена цеплялись за юбку матери. Рядом с Розой стояла жена Ватбле с детьми, одного она держала на руках. Не так уж долго собрать человеческое стадо — погонщики, рыскавшие верхом на лошадях, знали толк в этом деле. В сером небе вспыхивали желтые молнии, гремели сухие короткие удары и далекие раскаты грома.

Колонна медленно двигалась по дороге к Уаньи. Куда же нас ведут? Подумать только, ведь с малыми детьми погнали! Матери везли малышей в колясочках. Кругом гарцовали верховые, подгоняя гортанными окриками: Schneller! Schneller![696] Колонна растянулась по дороге вдоль леса Эпинуа. Надо было обходить воронки от снарядов, ямы, вырытые взрывами бомб. В густой толпе люди не видели, что под ногами, женщины падали. Мужчины шагали впереди плотными рядами, говорили между собой. Что же это делается? Есть какие-нибудь известия? Немцы в Карвене? А где французы? Гроза надвигалась все ближе.

* * *

В тот час, когда в Париже на улице Сен-Доминик собрались на ежедневное свое совещание Рейно, Петэн и Вейган, — генерал Бланшар прибыл в главную ставку английского экспедиционного корпуса, расположившуюся в Уткерке, то есть километрах в тридцати к юго-востоку от Дюнкерка. Здесь генерал Горт ознакомил Бланшара с телеграммой Черчилля, который теперь вменял ему, Горту, в обязанность лишь одно: эвакуировать британскую армию в Англию. Итак, что бы ни случилось, английские войска, занимающие сейчас позиции на Лисе, к востоку от Армантьера, сегодня же вечером оставят позиции, назначенные для них только накануне, и двинутся к берегу для посадки на транспорты. Но ведь армия генерала Приу не может отойти так быстро, возразил Бланшар. Армия Приу измотана и не в состоянии произвести сейчас передвижение, которого потребует уход англичан; кроме того, она уже вошла в соприкосновение с неприятелем, ведет бои, и если англичане уйдут, она будет окружена. Нет, нет, англичане не уйдут. Это невозможно! Англичане уйдут. Предупреждаем вас.

Однако Горт был не менее взволнован, чем генерал Бланшар. Ну, послушайте, какой вам смысл упрямиться и продолжать бои, когда заранее известно, что вы их проиграете? Бельгийской армии больше не существует, мы зажаты в тиски — немецкие дивизии наступают с востока и с запада. Отходите. Вы таким образом сбережете хоть некоторую часть вашей армии, а ведь это лучшие во Франции войска, лучше всех обученные, лучше всех оснащенные и уже имеющие дорого приобретенный опыт… Часть ваших солдат нам удастся переправить в Англию, и они составят потом ядро новой армии, инструкторские кадры ваших нетронутых еще резервов, которые и победят в будущих боях. Спасите то, что еще можно спасти, иначе вы все потеряете. Это безумие!

* * *