Комната

И Сестра, и тип из Вивария увели детей, оставив его корчиться на досках причала.

Когда он вновь научился дышать, немедленно отправился к Леди-Птице. Она была рада его видеть. Леди-Птица открыла очередную бутылку шампанского и без умолку болтала про «Восторг».

— Они собираются отдать ей ребенка, — сказал он и не узнал своего голоса, настолько он был хриплым. — В это воскресенье.

— Теперь вам ясно, почему я, последняя актриса на Острове, держусь как можно дальше от Театра? Порядок, который установился теперь, не такой чудовищный, как вам кажется. Поверьте, я встречала времена и похуже. Когда-то на Острове жили одни подростки. В масштабах различных гнусностей и мерзостей они намного превзошли нынешнюю элиту. Это как смена времен года. У каждого свой срок. Вы же видите, люди из одной Общины убивают друг друга, будучи уверенными, что обычная смерть для Искупления не годится. По их меркам, убийство — самое страшное и мерзкое преступление. И они его совершают.

— И что остается?

— Для начала следует успокоиться, пока вы не наломали дров. Хорошо, что вы пришли ко мне. Я знаю средство, от которого на душе будет не так паршиво и гадко.

— Самоубийство?

— Прекрасный скотч пятилетней выдержки. Валит с ног почище картечи. Я принесу бокалы.

В дом к Старику он возвращался далеко за полночь. Осторожно открыл дверь. Старик и девочка давно спали. Он кое-как устроился на полу, едва не запутавшись в одеялах. Он все думал, как лучше поступить, когда его настиг милосердный сон и этот ужасный день подошел к концу.

Он проснулся от криков. У дома собралась толпа. Пришла вся Община с Пастором во главе. Он оделся и вышел на улицу. Пастор поднял руку, и все тотчас замолчали.

— Сегодня утром, — сказал Пастор, — ||||||||||||||| был найден мертвым. Ему распороли живот. У меня есть основания полагать, что к этому убийству и двум предыдущим вы имеете непосредственное отношение.

— Хорошо бы услышать хоть одно доказательство, — сказал он.

— Доказательство? — спросил Пастор. — Извольте. Первая жертва — |||||||||||||||, убит в первый ваш день на Острове. Вторая — |||||||||||||||. Зарезан в собственном доме. Он не вышел на работу, сказавшись больным. В тот день вы опоздали и пришли к концу проповеди. Вы вполне могли перерезать горло ||||||||||||||| и остаться незамеченным, потому как вся Община собралась в Церкви. Вы человек новый, мы не знаем, что вы делали на Большой земле и какая дорога привела вас на Остров. Возможно, вы убивали и раньше. А оказавшись здесь, были не в силах противостоять демонам, пленившим ваш разум. Но все это ничего не значит, и вы можете придумать столько оправданий, сколько сочтете нужным, и некоторые, я уверен, будут чертовски похожи на правду. Но все меняет одна деталь.

Пастор вытащил из кармана порванную цепочку с четырьмя ключами.

— Ваша вещица? Что вы можете сказать в свое оправдание?

— Я не убивал тех людей. Можете обыскать меня, дом — уверяю, вы не найдете никакого оружия.

— Потому что вы прячете его где-то на Острове, так? Лучше расскажите про ключи. Как же так получилось, что они оказались в руке убитого?

— Вчера я возвращался домой, будучи в стельку пьяным. Возможно, ветка дерева или что угодно еще сорвали цепочку.

— А может, алкоголь лишил вас осторожности, и вы совершили ошибку, оставив неопровержимую улику на месте преступления? Думаю, у меня есть все основания считать вас виновным. Несколько дней вы проведете в карцере, пока мы не решим, что с вами делать.

Карцер — тесное помещение, было целиком сколочено из дверей. Верно, чтобы отобрать у заключенного последнюю надежду на спасение: вокруг сплошь двери, и еще одной взяться неоткуда. Впрочем, его это не беспокоило.

Вероятно, его подставил владелец Вивария. Или кто-то из Общины, чтобы замести следы. Похоронил трех врагов и его заодно.

В карцере было душно и тесно. Никакого туалета или кровати. Его тюрьма была размером с собачью будку. Он не мог лечь во весь рост, встать и даже сидеть приходилось, скорчившись в три погибели. Часы у него забрали, и время исчезло вместе с ними.

Он не знал, собираются ли его кормить и выводить в туалет. А может, это и есть наказание? Смерть в собственных нечистотах? О нем словно забыли. Вероятно, он умрет от жажды, но из-за язв промучается дольше. Чем больше меток, тем страшнее смерть. Черт возьми, здесь во всем есть смысл.

* * *

От духоты он начал терять сознание. Язвы горели огнем. Он проваливался в сон и снова приходил в себя. Когда он вновь открыл глаза, понял, что его куда-то тащат. Его переодели в чистое, усадили за стол и дали кружку воды. Он выпил все до капли.

— Потом я дам еще, но должно пройти время, иначе вас вырвет.

Он поднял голову и увидел Пастора. На грубо сколоченном столе — связка из четырех ключей и часы.

— Думаю, мне следует извиниться, — сказал Пастор. — Сегодня утром мы обнаружили катер, битком набитый оружием. Не думаю, что это ваш катер, и, если б у вас имелся напарник, он давно бы попытался вас освободить. Сейчас мои люди прочесывают Остров.

— Какой сегодня день?

— Воскресенье.

— Который час?

— Три пополудни.