Комната бабочек

– Так-так. – Фредди вздохнул и взглянул на Себастиана. – Простите мое промедление. Вы все поймете, когда услышите то, что я скажу вам. И эти сведения сорвутся с моих губ впервые в жизни. Надеюсь, я могу рассчитывать на ваше молчание.

– Можете, – уверенно ответил Себастиан.

Фредди судорожно вздохнул и осушил свой стакан.

– Ладно, начну с того…

Часом позже Себастиан успел выпить с Фредди по паре стаканов виски, и полупустая бутылка стояла на столике между ними.

– Я правда не знаю, что и сказать.

– Понятно, – согласился Фредди. – Что уж тут скажешь?

– Я имею в виду, что даже как писатель вряд ли мог бы вообразить столь… трагическую ситуацию.

– Однако могу вас заверить, что каждое сказанное мной слово – правда. Печальная правда, – добавил Фредди. – Но если вы хорошенько поищете, то найдете все это в интернете.

– И вы уверены, что Поузи до сих пор не знает?

– Да, не знает. В общем, должен сказать, что когда я встретил ее после всей нашей полувековой разлуки, то предполагал, что она уже могла все узнать. Что кто-то мог сообщить ей. Но она ведь более четверти века не возвращалась в Адмирал-хаус.

– На самом деле, я могу это понять, – заметил Себастиан. – Люди не любят упоминать о серьезных неприятностях в присутствии тех, кому они могут причинить боль. Когда умерла моя жена, то даже мои ближайшие друзья предпочитали избегать разговоров на эту тему, не говоря уже о незнакомцах.

Фредди глянул на Себастиана, потом перевел взгляд на угасающие угли в камине.

– Вы понимаете, почему мне пришлось расстаться с ней тогда?

– Понимаю. Вы попали в безвыходную ситуацию.

– Когда я понял, кто она и что она ничего не знает, у меня действительно не оставалось иного выбора. Я… – Голос Фредди сорвался, на глазах выступили слезы. – Это почти сломало меня, но я знал, что ее это сломает наверняка.

– Судя по вашему рассказу, в то время так оно, наверное, и случилось бы.

– И вот теперь я снова и снова задаю себе вопрос… – Фредди плеснул себе еще виски. – Не сломает ли ее эта правда сейчас?

Себастиан попытался поставить себя на место Поузи, проникнуться ее чувствами, осознать, что он сам почувствовал бы… нечто такое он научился делать, когда пытался понять, как может поступить кто-то из героев его книг.

– Я практически… не представляю, Фредди, как она это воспримет. Скорее всего, будет полнейший шок и недоверие. Но, узнав об этом, она, по крайней мере, поймет, почему вы расстались с ней.

– И почему я не мог остаться. Она, должно быть, не могла понять, что произошло. И самое смешное, что и сейчас, по прошествии пятидесяти лет, мне хочется лишь опуститься на колено, сказать, как я люблю ее, и наконец сделать ей предложение. – Фредди достал из кармана носовой платок и громко высморкался. – Может, мне лучше просто уйти, Себастиан, продать все и…

– И вступить в Иностранный легион?

– Даже для этого я слишком стар! – с вымученной улыбкой бросил Фредди. – А как вы поступили бы на моем месте?

– Наверное… думаю, я нашел бы способ сообщить ей, но это именно я, из-за выпавшей на мою долю судьбы. Потеряв жену, я осознал, что нужно жить одним днем, особенно когда дело касается любви.

– Я согласен, безусловно, но сказанного-то обратно не вернешь, верно?

– Верно, только не забывайте, что вы оба стали невинными жертвами неподвластных вам обстоятельств. Я понимаю, вы пытались защитить ее, потому что глубоко ее любите, но вы тоже страдали. Она все поймет, я уверен.

– Я страдал, да, вы правы. Ладно, довольно, я уже и так отнял у вас кучу времени, сердечно благодарен за ваши мудрые слова. Возможно… возможно, мне следует рассказать ей все после того, как она уедет из Адмирал-хауса и начнет новую жизнь. Я чувствую, что это может смягчить удар… когда она, как говорится, уже будет жить в другом месте.

– Думаю, вы правы. Пусть она переживет переезд, ведь он тоже будет достаточно травматичен для нее, лучше подождать, пока улягутся все страсти… – Себастиан встал, и Фредди проводил его к выходу. – До свидания, Фредди, давайте поддерживать связь.

– Безусловно, и я очень рад, что вы пока живете с Поузи. Я беспокоился, когда она там жила совсем одна, в том огромном доме.

– Честно говоря, если это вас хоть как-то утешит, мне кажется, что Поузи – одна из самых сильных личностей, какие встречались мне в жизни, – заметил Себастиан. – Я попрошу своего приятеля из отдела новостей проверить Кена Ноакса и свяжусь с вами.

* * *

Взбудораженная мыслями обо всем, что надо успеть сделать до переезда, Поузи плохо спала. А утром позвонил Ник с извинениями за свою первую реакцию на известие о продаже дома, а потом сообщил ей, что его старый школьный друг Пол захотел взглянуть на картины.

– Он надеется, что я не заметил в нашей галерее Ван Гога, – посмеиваясь, добавил сын.

– Милый мой мальчик, ты же отлично знаешь, что картины в нашем доме намалеваны так, что им место скорее на свалке, чем на аукционе «Сотбис».

– Мам, в худшем случае, это повод посетить Адмирал-хаус. Ты же знаешь, как Пол любил общаться с тобой, да и бывать в гостях в Адмирал-хаусе тоже. Вероятно, он хочет заехать попрощаться.

– Со мной или с домом?