Комната Бога

– Что же, тогда моя очередь… – Роб распрямил плечи, встал и твердой поступью направился к модулю.

Люк! – воскликнула Синай, молча, с любопытством слушавшая рассказ Уитса. – У него опять был приступ! Мы нашли его лежащим без сознания в той твоей белой комнате.

Матти к тому моменту уже погрузил свое тело в мягкую силиконовую нишу модуля, и, приподняв голову, обратился к остальным:

– Еще раз повторюсь, – я в порядке! Не будем терять времени.

Люк на мгновение качнулся в нерешительности, после поднялся, подошел к саркофагу и, будто пианист в творческом экстазе, стал ловко перебирать пальцами по клавиатуре встроенного в модуль погружения терминала.

Жак Де Сор. 1562 год н. э.

Туманная дымка неспешно стелилась по воде, местами сплетаясь в плотную пелену облака, застилая сказочным таинством, затаивший дыхание ночной пейзаж. Мутно прорисовывался контур горы, казавшийся выросшим посреди водной глади горбом гигантского морского монстра. Изредка лучу света, отраженному луной, удавалось проскользнусь сквозь мистический темный полог, прикоснуться до хребта громадины, и с расстройством ребенка, разуверившегося в чуде, обнаружить обычные ветви деревьев, невинно дремлющие в тишине.

В ночной завесе, покачиваясь на ленивых волнах, через мутное сонное марево прорисовывался силуэт корабля. Три мачты грозного корвета с подтянутыми по-походному парусами, напоминая кресты величественного храма, чернели на фоне горной громады и испещренного дымчатой мглой небесного купола. Огни масляных ламп корабля дребезжащими, ребристыми бликами расползались по водным граням небольшой гавани. С западной части острова рваным серпом протянулась отмель, неясной, тонущей во мраке полосой видневшаяся с судна. Над линией бархоута, из открытых рядов орудийных портов, злобно косились в сторону прохода в бухту крупнокалиберные, двадцати четырех фунтовые пушки.

– И все же чертовы огни надо бы поубавить, – шепотом проскрипел вахтенный. Рослый, крепкой выкройки матрос. В сумраке, в скачущих отблесках ламп, на худощавом лице его растекалась по щекам и сальному от жары и влажного воздуха лбу, – вереница морщин. Он с коллегой, представлявшим собой абсолютную антисимметрию, – невысокий, со стремящимся к палубе пузом из-под мятой рубахи, с гладкой, натянутой кожей на румяных полных щеках, расположились на округлой бочке, заваленной на бок, регулярно пошатываясь, будто эквилибристы, улавливая труднодосягаемую точку равновесия. – Оставили бы один кормовой фонарь, а то стоим тут, как учебная мишень на расстрел.

– Ну-у… Не соглашусь, – высоким, звонким тембром протянул розовощекий, круглолицый парень. – У нас выгодная позиция и хороший обзор. Испашки, зайдя в бухту будут неприятно удивлены. Зуб даю! Наш капитан осечек не дает. – договорив, он вытащил из кармана рубашки свернутый лист табака, резко вскочил, нарушив баланс, так, что второй чуть не слетел с бочки, подошел к лампе, просунул внутрь трубку, зажатую в зубах и, с наслаждением втянул терпкий, забористый дым.

– Дюкасс, ты бы зубы то поберег. – поджарый, зрелый моряк вытянулся во весь свой не малый рост, распрямил плечи, сверкнув в свете фонаря длинным, извилистым шрамом, рассекавшим кожу от уха до груди, обнажившейся из-под небрежно застегнутого ворота. – А то вон, скоро совсем не останется. – он подбородком ткнул в ряд редких желтых зубов на фоне чернеющего зева рта, проявившихся в широкой улыбке сослуживца.

Дюкасс звучно сплюнул, выдохнул густое облако дыма, и спросил, с ярко выраженной иронией, проявившейся в излишней, театральной расстановке слов:

– Франсуа, мне показалось, или ты сейчас бросил камень в сторону капитана?

Худощавый прищурился, собрал гармошкой морщины на лбу.

– Ты же знаешь, я уважаю Жака. Но бывало он заводил нас в такие темные задницы, из которых мы потом долго выбирались на ощупь… А если зайдут с другой стороны? – Франсуа обернулся назад, вглядываясь в расплывчатые очертания скал, торчавшие из воды.

– Не-е, там они разобьются о рифы, – уверенно ответил Дюкасс. – Там даже местные ночью не пройдут. Без шансов.

– Все то ты знаешь!

– Я бывал здесь не раз. Я же рассказывал. Еще когда контрабанду на острове прятали. Среди тех скал и на шлюпе то с трудом пройти можно…

Послышался жалобный стон досок под чьей-то решительной поступью. Вверху, на капитанском мостике, в тусклом отблеске ламп задвигалась неразборчивая фигура.

– Что там за болтовня?! – докатился до них тихий, будто замогильный голос из темноты. – Всем заткнуться и по местам. Полная боевая готовность. Еще раз услышу ваш треп, – выкину за борт. – не повышая голос, прорычал человек с мостика, неторопливо спускаясь на верхнюю палубу.

Франсуа и Дюкасс, вжав голову в плечи, тенями расползлись по кораблю.