Комната Бога

Роб размышлял о последнем своем сеансе. С каждой минутой он все больше меркнул в памяти. Все больше походил на сон. Время, будто сито, оставляло ему лишь самые яркие, преисполненные эмоциями отрезки жизни, вспышками всплывавшие посреди серой рутины. Он вспомнил смерть матери. Как мальчиком в девять лет стоял у ее могилы и давал клятву богам никогда более не допустить смерти любимого человека. Гибель мамы он считал своим проступком до конца жизни, проявлением слабости, не делая скидку на совсем малый возраст. В отсутствии отца и старшего брата, ушедших на войну, он не смог защитить родных от внезапно нагрянувших в дом вражеских солдат, и просто прятался в подвале, пока наверху свершалось крайнее проявление человеческой жестокости.

Вспомнил тайный, короткий, но жаркий роман с девушкой из знатной семьи, глава которой являлся претором и состоял в сенате. Ее милый образ остался запечатлен медовой, кружевной тесьмой в хронологии тяжкого жизненного пути Сарима… Вечные скитания в войнах так и не дали ему возможности обзавестись полноценной семьей.

В мире Роба не было места подобному, ни бесконечно радостному, ни бездонно мрачному; тому, что навсегда отпечатывается в памяти и порой, ожившим, пышущим вулканом всплывает в воспоминаниях; не было места и той безграничной злобе и жажде мести, словно настырный паразит в теле, сжиравшей последние крупинки человечности.

– Это все не по-настоящему, – прошептал Роб и протяжно выдохнул. Он вновь прислушался к тишине, непроницаемым, плотным облаком давившей на разум. Безмолвие в одно мгновение перестало быть спокойным, безмятежным. Будто хладная, подколодная змея, беззвучно подобравшаяся к невнимательной жертве, настигла его всепоглощающая тоска.

Матти захотелось выбраться из бассейна. Как можно скорее с кем-либо поговорить.

Он напоследок занырнул и тут же выскочил, шумно фыркая, оставляя за собой на полу водяные потеки. Быстро оделся. В уверенности, что не позабыл обратный путь, не стал дожидаться Калина, обещавшего вернуться за ним в скором времени. Роб двинулся в сторону отсека с модулем погружения через длинные сети переходов судна. После череды поворотов в сумрачных коридорах, он, признал, что совершенно не помнит куда идти, хотел было вернуться обратно, но с ужасом осознал, что память будто покинула его и он без понятия как здесь очутился. Испуг и замешательство в мыслях молниеносно обратились в жуткую панику, лавиной крушившей попытки разума выбраться из этого состояния. Лихорадочно озираясь по сторонам, Матти пытался высмотреть детали окружения, способные помочь ему вспомнить дорогу, но натыкался лишь на однообразные стыки между секциями пролетов металлических конструкций. Утопнув в страхе от полной потери ориентации в пространстве, ему вдруг послышался шепот, нараставшей волной, сковавшей внимание. Он обернулся в направлении эхом переплетавшихся звуков, приближавшихся к нему со всех направлений, будто армия жуков, ползущих по стенам и полотку, громко, неприятно шуршащих лапками по металлу. Перед взором его, в темной толще, скрывавшей окружение, ясным слепящим контуром проявилась дверь. Роб, словно очарованный гамельнским крысоловом, поплыл вперед, к загадочному свечению, прорисовавшемуся во мраке, покачиваясь в такт вибрациям, исходящим от двери, неведомой силой тянувшей его к себе. Матти толкнул створку, и она с легкостью отошла в сторону, обнажив перед ним белый космос, посыпанный черными звездами. Он сделал еще шаг, переступил порог и провалился в пустоту. Вращаясь в невесомости, полетел в непроглядную бездну, переливавшуюся глянцевыми черными точками вдалеке, манящих своим недоступным таинством.

Блеклый огонек пробежал по ту сторону век, нарушив бесконтрольное, мирное реяние застывших в вакууме мыслей в голове Роба. Светловолосая красавица Синай склонилась над ним, включила фонарик на наручном коммуникаторе, пыталась привести в чувства.

– Реакция на свет есть, – сказала она, приоткрыв веки Матти и направив в глаза луч.

– Отнесем его в медицинский отсек? – прозвучал голос Калина из-за ее спины.

– Дай ему кислородный коктейль, тут духота. Сразу в себя придет, – произнес кто-то незнакомый.

Роб открыл глаза и осмотрелся затуманенным взором. Он лежал на спине, в крохотном, пустом помещении с гладкой белой отделкой всех поверхностей, похожей на эмаль. Стены были усыпаны маленькими черными точками в хаотичном порядке. Над ним нависла Синай, бережно, ладонью поддерживая его голову над хладным полом. За ней, в дверном проеме странной комнаты, виднелся мощный силуэт фигуры Калина и незнакомца, с поблескивающим, любопытствующим взором.

– Я отключился? – растерянно спросил Матти.

– Да. Тебе стало плохо, – ответила девушка. – Одна из камер подала сигнал тревоги. Ты медленно, пошатываясь брел по коридору, после чего открыл дверь в экспериментальную комнату и повалился на пол, потеряв сознание. Как себя чувствуешь?

Матти приподнялся в положение сидя. Воззрился в безмерную полноту спектра филигранно граненых сапфиров в глазах девушки и решительно заявил:

– Мне срочно нужно к модулю погружения.