Комната Бога

Жак как-то грустно улыбнулся, словно стыдясь тех своих детских, неискушенных представлений жизни. Как хорошо, что мысли его никто не может слышать. Он твердо знал, что никогда и ни с кем ими поделиться не сможет, да и не захочет. Сейчас он строгий, часто жестокий капитан пиратского судна. Как далеко остался тот романтизмом пропитанный юноша, – бестолковый щенок! Будто иная личность, схожесть с которой хранил лишь внешний облик, да и то, в следствие метаморфоз, весьма сомнительную. Как много выпало на долю Жака суровых испытаний, словно податливую глину после обжига, обративших его в твердь, и лишь тонким, прерывистым узором на ней, редкие мгновения счастья за эти долгие годы скитаний… Всего и не упомнить. Возлюбленную увидеть более не довелось. Жизнь кардинально отклонилась от первоначальных замыслов, ушла с орбиты и устремилась со скоростью сверхзвуковой куда-то в безграничный космос, и в этом ледяном охвате сформировалось новое обличие, слой за слоем промерзая к самому сердцу.

Взгляд капитана скользнул по портрету прекрасной девушки, висящему на стене. Великолепная работа безымянного, владевшего уникальным талантом живописца. Картина с однажды взятого на абордаж торгового судна. Из всех награбленных богатств Жак ценил ее особо. Все остальное было пропито, давно забыто. Капитан пересекся с запечатленным кистью взором и что-то шевельнулось в нем, где-то на уровне глубин, наличие жизни в которых уже давно он отрицал. Быть может там, под толщей многих, окаменевших лет еще хранится горсть души добросердечного и чистого в порывах своих юнца?

– Смотрю ты все в войнушки играешь?! Хоть бы раз прошел путь честного торговца или мирного крестьянина, – прозвучал с примесью насмешки приятный женский голос, резко оборвав рефлексию Жака. Капитан вздрогнул, остывший пепел с окурка рассыпался песком посреди островов.

Возле двери стояла стройная девушка в обтягивающем черном костюме, по гладкой поверхности которого стекали капли воды. Из-под рыжей челки горели голубые глаза, уверенно, даже дерзко встречая растерянный взгляд капитана. На плечах нежданной гостьи виднелись лямки рюкзака, на груди, на ремнях болтался миниатюрный шлем, похожий на маску аквалангиста, на руке приглушенно светился дисплей какого-то устройства. Весь ее образ, рябивший в тусклом освещении нескольких свечей, являлся чужеродным всей окружавшей обстановке.

Жак, поборов оцепенение, сбросив тяжесть сковавшего его страха, испуганно, злобно вскрикнул:

– Ты что такое?! – он лихорадочным движением выхватил из-за пояса длинный пистолет и навел в сторону внезапно нагрянувшей нарушительницы философского полета его мыслей.

Лицо девушки расплылось в обворожительной улыбке, образовав милые ямочки на щеках. Она произнесла кокетливо, без доли боязливой дрожи в голосе:

– Только стреляй пожалуйста сразу в голову. Не хочу мучиться.

В эти секунды в голове капитана судорожно мелькали самые невероятные домыслы. Не сводя прицел с фигуристых форм пришельца, он подставил пальцы под огонь свечи, обжегся, одернул руку и спросил ошалело:

– Ты русалка? Ведьма? Как оказалась на корабле?

Девушка звонко рассмеялась.

– Сам ты русалка, – игриво ответила она. После чего, с деланой обидой, поджав губки, добавила: – Ты меня совсем не помнишь?

Тяжелый пистолет в руке Жака задрожал. Он убрал его за пояс. Ловким движением вытащил рапиру из ножен.

– Последний раз спрашиваю, кто ты и как оказалась на корабле?! – грозно захрипел он.

Рыжеволосая девушка грациозной поступью подошла ближе. Капитан сделал шаг назад, вытянул острие рапиры в нескольких сантиметрах от ее шеи. В голове Жака вертелось: “Ведьма! Убей ее!”… Но магическая красота будто лишила воли.

– В предыдущие разы не сработало… – прошептала она. – Видимо нужно больше времени.

Загадочная гостья потянулась к молнии на вороте костюма. Жак прислонил лезвие клинка к бледной коже девушки.

– Не дергайся, это не оружие, – спокойно сказала она, снимая с шеи черный кулон в форме ромба. Орнамент в нем тут же вспыхнул зеленым цветом.

– Ку инар шакши, – рыжеволосая незнакомка сменила мягкий тембр на грубоватые нотки, и повторила странные слова несколько раз.

Жак де Сор пошатнулся, выронил клинок, оперся руками на столешницу. В голове все поплыло, закоротило. Девушка бережливо подставила позади стул, в который капитан податливо растекся.

Тенями замелькали иллюзорные образы перед глазами. Жаку стало плохо, его затошнило. Все закрутилось вокруг с нарастающей силой, словно капитана затолкали в центрифугу. Калейдоскопом пестрели мутные кадры неопределенных событий, звенели в ушах отголоски невнятных слов, сливаясь в общий гул, разгуливая вибрацией по черепной коробке. Наконец, будто по велению случая, определяющего позицию шарика на колесе рулетки, одна из мчавшихся мимо зарисовок остановилась, растянулась в объемную сцену и разуму капитана представилось действие, в котором он невольно выступил незримым наблюдателем.