Комната Бога

– В каком-то смысле ты прав… Но мы и есть люди, только из предыдущего цикла Вселенной. – удовлетворенно поймав очередной непонимающий взгляд Артемьева, он указал кистью руки направление к массивным воротам, у которых, скрестив на груди руки, ожидало двое людей, неестественно идентичной внешности. – Пойдем, я тебе все покажу.

Данила, не видя возможности, да и смысла сопротивляться, покорно проследовал за ним.

Высокие многотонные ворота плавно, бесшумно разъехались в стороны, ослепив Артемьева белизной внутреннего, обширного пространства. От пола до высоченного сферического потолка, излучавшего свет, подобно лианам тянулись со всех сторон белые гнутые, извилистые столбы разной толщины и формы, одни закручивались в спираль, другие в вышине сужались до толщины веревки, третьи были плоскими, будто сделаны из бумаги.

Слим обратился на незнакомом Даниле языке к идущим позади двум молодым людям с одинаково невыразительными, безэмоциональными лицами. Они синхронно закивали и молча скрылись из виду.

По центру удивительного атриума крутилась большая голографическая Земля, с отображением множества курсировавших по орбите спутников и двух станций, с дальнего расстояния больше напоминавших обломки и мусор. Вокруг планеты сновали мелкие беспилотные устройства, подмигивая разноцветными индикаторами.

Артемьев завороженно уставился вверх, изучая этот загадочный технологический вальс.

– Что это? – спросил он спустя пару минут Слима, смиренно ожидавшего подле него в безмолвии.

– Система слежения за перемещениями и корректировки маршрутов земных летательных аппаратов… Чтобы не столкнулись с нашими объектами, – добавил Барден, словив на себе требующий уточнения взгляд гостя.

Данила вновь с любопытством воззрился к голографической проекции планеты. Какое-то время задумчиво молчал.

– Неужели это все по-настоящему, – тихо промолвил он.

Слим положил руку ему на плечо, и вдруг как-то по человечному, впервые без лукавой ухмылки и двуличной расчетливости в прищуре и отблеске глаз, произнес:

– Настоящее, – это понятие многогранное. Если ты о том, что видишь и ощущаешь на данный момент, то да, все по-настоящему.

Даниле объятия похитителя пришлись не по вкусу, потому он сделал несколько шагов вперед, будто хотел поближе рассмотреть модель Земли. Задумался.

– А какие еще могут быть грани настоящего?

– В целом, их бесчисленное множество. Настоящее мы привыкли определять как набор данных, воспринимаемых, воспроизводимых в нынешний момент времени.

Артемьев напрягся в домыслах.

– Вы намекаете на то, что после смерти есть иные формы настоящего? Верно? – Артемьев, стоявший к собеседнику спиной, мельком скосился на него.

По лицу Слима поплыла его фирменная улыбка.

– Ну-у, умирать для того вовсе не обязательно… Бывает, чтобы изменить набор окружающих данных, достаточно взглянуть на них с другого ракурса. Но это сложнее всего. Тут нужно много работать со своим сознанием… Самый действенный способ, – перезагрузить видимый мир, и заодно обнулить сознания его населяющие, – Барден посмотрел на неспешно кружившую вокруг оси планету, перевел взгляд на потерявшего нить разговора Данилу, продолжил: – Ладно. Пройдем наверх. – он двинул подбородком в сторону стеклянной платформы на высоте с десяток метров, прикрепленной к одному из спиралевидных столбов, формой напоминавшую гигантский лист кувшинки.

Они встали на небольшую прямоугольную площадку, выделенную в белом глянцевом полу черным контуром. Плавно устремились ввысь на отделившейся от пола тонкой плите, не имевшей видимых подъемных механизмов, будто на ковре-самолете. Данила пошатнулся, присел на колено, испугавшись выпасть на край. Барден расхохотался.

– Вокруг силовое поле, – успокоил он его сквозь смех, облокотившись на невидимую стену лифта. – Ты не сможешь пересечь его, даже если того пожелаешь.

Оказавшись на широкой прозрачной платформе, у Данилы после взгляда вниз вновь резко поплыла голова, он чуть задрал вверх подборок, стараясь смотреть только перед собой. По краю необычной конструкции, полукругом, на тонкой пленке высотой в пару метров, натянутой между узких пластиковых планок, красовались изображения различных мегаполисов Земли, транслирующие картинку в реальном времени с высоты птичьего полета.

Слим подошел к одному из экранов, замер, рассматривая нескончаемое движение машин по шоссе и закрученным в пружины мостам; движение похожее на производственный конвейер, пестрящий красками пластмассовых деталей.

– Смотри. Все вечно бегут куда-то, – произнес он как-то отрешенно, после продолжительного молчания. – Миллиарды судеб… Бесчисленное множество мыслей… Мечты, тревоги, скорбь, радость. И каждая из этих цепочек обречена однажды оборваться… Целая вселенная в голове каждого в скором времени станет крохотной, безликой частичкой единого бульона, угасающим носителем воспоминаний событий, некогда хранившим уникальность личности… Все это примкнет к невесомой в материальном мире энергии жизни.

– Энергии жизни? – шепотом вторил Данила, с трудом продавив вниз, вдруг выросший в горле ком. – Не слышал таких терминов.