Комната для живых

Майкл наблюдает за ней со все возрастающим замешательством. Она слишком молода и неопытна.

Как удачно, что я не распаковала сундук. Я буду готова через несколько минут. (С внезапным раскаянием поворачивается к дяде.) О, дядя, вы, наверно, считает нас очень безнравственными?!

Джеймс. Нет, не считаю. Ибо вы не ведаете, что творите… Как невинные дети.

Роз(с гордостью). Не невинные.

Джеймс. Пожалуйста, Роз, открой дверь.

Роз. Я не хотела вас огорчать. Просто это так получилось.

Джеймс. Не беспокойся обо мне.

Роз. Я знаю, — это дурно, но мне все равно. Мы счастливы, дядя!

Джеймс. И он — тоже?

Роз бросает взгляд на Майкла. Он не производит впечатления счастливого человека.

Роз. Милый, что–нибудь произошло?

Майкл. Жена знает.

Роз(с беспечностью и равнодушием молодости). Рано или поздно — это должно было случиться. Она очень сердилась?

Майкл. Не то слово.

Роз. Тебе было тяжело?

Майкл. Тяжело было не мне.

Роз. Конечно, конечно… Это ужасно грустно, но у нас с тобой все будет прекрасно. Вот увидишь. А она как–нибудь преодолеет…

Майкл. Она очень плакала. Я оставил ее в слезах.

Джеймс. Прошу вас, откройте дверь, а то я. чувствую себя сообщником.

Роз. Мне очень жаль, дядя. (Открывает дверь, чтобы пропустить кресло Джеймса.)

Джеймс. Ты еще зайдешь ко мне?

Роз. Как вы могли подумать, что я .уйду, не попрощавшись с вами? (Закрыла за ним дверь и обернулась к Майклу.) Ну, как дела, милый?

Майкл. Плохо. Развода жена не дает. Быть может, мы никогда не сумеем повенчаться.

Роз(с мимолетным разочарованием). О!.. (Успокоилась.) А в общем, это пустяки. Все равно, брак не был бы настоящим. И потом, она может умереть…

Майкл. Ты — настоящая католичка. Мне никогда раньше не приходилось встречаться с католиками. Кроме твоей матери.

Роз. Если я и католичка, то только наполовину. Отец не был католиком.

Майкл. Ты его совсем не помнишь?

Роз. Нет. Но я видела фотографию. У него нос смахивал на твой.

Майкл(сдержанно). Никогда не замечал этого.

Роз. Можно укладываться? (Не прерывая разговора, начинает складывать свои вещи в небольшой чемоданчик.)

Майкл. А вопросы религии тебя не волнуют?

Роз (заходя в туалетную комнату за своими умывальными принадлежностями и пижамой, — небрежным тоном). Ах, я думаю, что все в конце концов уладится. На смертном одре я исповедаюсь и умру в благоухании святости. (Выходит из ванной.)

Майкл. Наши дети будут незаконнорожденными.

Роз. Внебрачные дети — самые лучшие. Так утверждает Шекспир. (Складывает пижаму и кладет ее в чемоданчик.) Мы проходили «Короля Джона» в последнем семестре. Святые сестры старались скорее проскочить такие места. Помнишь это чудесное выражение о незаконных детях: «втихомолку рожденный». Мне очень нравился Фалькенбридж [6]. Ох, как давно это, кажется, было…

Майкл. Твои тетки не позволят тебе вернуться.

Роз (идет к шкафу, чтобы взять платье). Неужели ты воображаешь, что меня это трогает? Милый, я ненавижу этот дом. Ненавижу до содрогания. Ты знаешь, почему они заперли комнаты?

Майкл. Знаю.

Роз. Меня все время мучает мысль — кто из них где умрет. Если кто–нибудь умрет здесь, у них не хватит комнат для жилья. В этом есть что–то страшное. Как в рассказах Эдгара По.

Майкл. Какую уйму книг ты прочла.

Роз. Ты сердишься на меня. Но за что? Я сделаю все, что ты потребуешь. Скажи мне только, куда идти, и я пойду. Как Руфь[7]. «Твой народ будет моим народом»… Твой народ, наверно, все психологи?

Майкл. Не все.

Роз. Я читала Фрейда — «Психологию повседневной жизни».

Майкл. Читала?.. В самом деле читала?

Роз. Родной мой, тебя что–то мучает. Ты не влюбился в другую женщину?

Майкл. Нет. Тобою все было закончено.

Роз. В этом я никогда не буду уверена. Ты потратил на меня не очень много времени.

Майкл. У меня не было много времени, чтобы его тратить.

Роз. Нет, тебя что–то терзает… Совсем как вчера. В чем дело сейчас?

Майкл. Просто проклятое чувство ответственности… Послушай, Роз, все это очень серьезно. Ты хорошо подумала?

Роз. Я не хочу думать. Ты знаешь жизнь. Я — нет. Милый, ведь я никогда раньше не была влюблена. Ты — был.

Майкл. Я?

Роз. В свою жену.

Майкл. Ах да, конечно.