Комната снов. Автобиография Дэвида Линча

«Я помню, как сидел в офисе, когда он вошел – мужчина, полный энергии – протянул руку и сказал: “Приятно познакомиться, Дипак”, – вспоминал Найяр, который не раз поработал с Линчем в последующие десятилетия и был сопродюсером его фильма 1997 года «Шоссе в никуда». – Мы поговорили о медитации и о том, что я из Индии, и все. Меня взяли личным помощником и водителем, и это был отличный расклад».

«Он называл меня “горячей головой”, и мы вечно придумывали споры на один доллар, – продолжил Найяр. – Однажды мы стояли в ожидании, пока шла съемка сцены у рельсов, и Дэвид бросал камешки. Я сказал: “Ставлю доллар на то, что ты не попадешь вон в тот столб”. Он промазал и сказал: «Два доллара, если у тебя получится, или же ничего». Я попал. Он обвинил меня в том, что я взял камень побольше! С ним было так весело, и он был замечательным режиссером. Он никогда не выходит из себя, никогда не повышает голос и, что самое главное, никогда не покидает площадку. Некоторые из чудес, произошедших во время съемок “Твин Пикс”, случились именно потому, что Дэвид был рядом и мог творчески отреагировать, если что-то шло не по плану».[18]

Ядром одаренности Линча была гибкость его воображения: он опирается на то, что вокруг него, а не на то, чего нет – эту его черту подмечают все, кому довелось с ним работать. «Одной из важнейших вещей, которым Дэвид меня научил, было находиться здесь и сейчас, – рассказала Шерил Ли. – Он замечает все, может приспособиться ко всему, что бы ни происходило вокруг, и может превратить это в искусство – ведь он не привязан к тому, как бы могло быть. Это то, что делает пребывание на его съемках таким невероятным, и вот почему они такие живые».

Ричард Беймер вспоминал: «Дэвид относился к сценарию серьезно, и, конечно, от нас ожидалось, что мы заучим свои слова, но очень часто он придумывал повороты, которые приходили ему в голову спонтанно. Однажды я пришел, когда съемки уже шли, и встал позади. На мне были новые туфли, которые оказались мне малы. В детстве я учился танцевать чечетку, и начал немного притопывать, чтобы обувь хоть немного перестала жать. Он заметил это и сказал: “Не хочешь станцевать в следующей сцене?” Я ответил: “Дэвид, в следующей сцене я буду говорить и убивать”, а он сказал: “Будет здорово! В общем, станцуешь на своем столе”».

Линч глубоко уважал сценарий «Твин Пикс», но в то же время сериал был доработан не до конца, и характеры персонажей становились глубже в процессе съемки. «Дэвид не скажет вам, кого вы играете, – сказала Мэдхен Амик. – Он позволил мне найти Шелли и наблюдал, как я вползаю в ее шкуру, а потом действовал исходя из этого».

Некоторые части были расширены, потому что Линчу очень нравилось то, что актеры привносили в своих персонажей. «Мне кажется, я знаю, почему Дэвид дал больше действий Надин, – сказала Венди Роби. – В сериале есть сцена, где камера стояла через дорогу и снимала окно в доме Херли, а я закрывала и открывала шторы. Диалогов не было – просто фигура в окне, которая двигает шторы, и пока мы снимали, я слышала, как Дэвид смеялся по рации в комнате его помощника. Дэвид держал камеру включенной и смеялся, а я продолжала играть, пока руки не начали истекать кровью».

Амик описывает режиссерский стиль Линча как «очень активный». «Есть сцена, где я еду в машине вместе с моим парнем Бобби. При этом Дэвид лежал на полу машины, пока шла съемка, и говорил вещи вроде “Хорошо, а теперь приласкайся к нему”. Была и другая сцена, где я говорила по телефону, и Дэвид внезапно сказал: “Мэдхен, я хочу, чтобы ты сейчас медленно закатила глаза к потолку. Просто медленно закатывай их вверх – выше, выше, выше”, а затем прозвучала команда “Снято!” Я спросила, для чего это было, а он ответил: “Просто красиво выглядело”».

«Это просто волшебство, что он добивается от актеров того, чего хочет, – продолжила Амик. – Помню, как мы снимали сцену, где Шелли делится сокровенным со своей начальницей, Нормой Дженнингс, и Дэвид знал, что здесь мне нужно коснуться очень глубокого места. Мы сняли несколько дублей, затем он подошел ко мне, положил руку на плечо, посмотрел на меня, вздохнул и ушел, и это было как будто он только что заразил меня эмоцией, которую я должна была отыграть. Не говоря ни слова, он объяснил мне все, что нужно».

Тэмблин был поражен тем фактом, что Дэвид «сидит так близко к актерам, как только можно. В одной сцене доктор Джакоби лежит в больничной палате и разговаривает с агентом Купером и шерифом Труманом о том, слышал ли он, как Жака Рено убили на соседней койке. Дэвид дал мне очень странные указания. Мы сняли дубль, и он сказал: “Расс, давай повторим. В этот раз не думай ни о словах, которые ты говоришь, ни о том, что они значат. Думай о призраках”. Так обычно он и объяснял, и это действительно работало».