Комната снов. Автобиография Дэвида Линча

Я познакомился с галеристом Джимом Коркораном, который хотел выставить мои работы. Джим потрясающий человек. Мистер Минимум. Он знает все о мире художественного искусства, и то, что ему понравились мои работы, стало настоящим потрясением. Мне понравился и Лео Кастелли. Он был другом Изабеллы. Когда мы познакомились, то говорили совсем не об искусстве, я даже не знаю, где он увидел мои картины. Он устроил для меня выставку, но мне кажется, он сделал это скорее для Изабеллы из теплых чувств. Так или иначе, у меня была выставка с Лео Кастелли! И это было невероятно.

На студии «Вирджин Рекордс» работал парень по имени Джефф Айерхофф, и когда вышел «Синий бархат», он хотел, чтобы я снял клип на песню «In Dreams». Тогда я узнал, что Рою совсем не понравилось, как ее перепели в фильме. Эта песня для него была очень личной, потому что его жена, Клодетт, погибла в аварии на мотоцикле в 1966 году, и несмотря на то, что он записал ее за три года до смерти жены, песня для него стала ассоциироваться с тем печальным событием. Затем его друг сказал ему: «Рой, пересмотри фильм – он очень крутой». И великий Рой Орбисон пошел пересматривать фильм, после чего сказал: «Действительно». Одно за другим, и я познакомился с Роем лично. Рой – плотник, и мы много говорили о цехах, пилах и прочем, и я проникся к нему глубочайшей симпатией. Он крепко стоит на земле, очень славный парень, очень милый.

Звукозаписывающая компания, которой принадлежали все его песни, обанкротилась, и песни оказались недоступны из-за каких-то юридических проволочек, так что он не мог получить с них никакой прибыли и решил их перезаписать и продать на ночное телевидение.

Помните ту рекламу в два часа ночи? Джефф пришел к нему и сказал: «Рой, “Вирджин Рекордс” все сделают. Тебе ничего не надо делать – мы заплатим за весь альбом». Рой уже все записал, и Джефф отправил эти записи мне. Они оказались не очень хорошими. Я позвонил Джеффу и сказал: «Это нельзя выпускать. Это слишком далеко от оригинала, не выпускайте это». Джефф ответил: «Слишком поздно, он собирается это сделать, но если хочешь перезаписать “In Dreams”, то мы поможем». Я сказал: «Это не то, что я сказал! Это не должен быть ремейк какого-то постороннего человека!», а он ответил: «Я знаю, но так было бы лучше и для Роя, и для тебя». И мы пошли на студию с Ти-Боуном Бернеттом. Оригинального качества мы не добились, но как мы вообще могли?

Рой сказал: «Дэвид, в былые времена во время музыкальных сессий рядом всегда находился человек, похожий на режиссера, вроде тебя, который говорил: “Давай, Рой, больше энергии! Помни, о чем ты написал эту песню, и вложи больше чувств!”». Так что я в каком-то роде побывал режиссером у Роя, и это было очень интересно. Как-то раз было уже поздно, и к нам вошли Боно и Боб Дилан. Боно тогда не был большой звездой, но поскольку он был с Диланом, я понял, что ему предстоит всемирно прославиться. До тех пор я был не особо знаком с Диланом – мы познакомились с ним на его концерте в Греческом театре, куда ходили с Деннисом Хоппером. После концерта мы зашли к нему в гримерку, и Боб как ни в чем не бывало сказал: «О, привет, Дэвид», будто знал меня сто лет. Боб Дилан, говорите? Звезда первой величины, вне всякого сомнения. Лучший.

Так вот, Боно и Боб Дилан разговаривали с Роем, а когда они ушли, я спросил у техника, если ли поблизости комната, где я мог бы помедитировать, и он ответил: «Конечно, я найду вам тихую комнату». Потом подошла Барбара Орбинсон и спросила: «Какую медитацию вы практикуете?» Я ответил: «Трансцендентальную», а она воскликнула: «Мы с Роем тоже!» И вот мы с Барбарой и Роем пошли в тихую комнату и помедитировали вместе. Это было непередаваемо – медитировать с великим Роем Орбинсоном. С Большим О.

В том же году я снял эпизод «Ковбой и француз». Фредерик Голчейн не актер – он продюсер – но он идеально подходил. В его глазах была эта сумасшедшинка, и он был французом, в общем, он прекрасно справился. Гарри Дин Стэнтон тоже там снимался, а он – один из самых замечательных людей на свете, я его обожаю. Я мог часами сидеть рядом с ним, потому что все, что он делал, было живо, без притворства, без чепухи, просто прекрасно, к тому же у него добрейшая, милейшая душа. Он был склонен к меланхолии, и у него были свои внутренние духовные переживания. Он никогда не занимался трансцендентальной медитацией. Жизнь и есть его медитация, как он говорит. А еще он умеет петь. Девушка по имени Софи Хубер сняла о Гарри документальный фильм под названием «Частично фантастика». В трейлере к нему есть кадры, где Гарри Дин сидит у себя дома, а рядом его друг, который играет на гитаре. Гарри откинулся на спинку дивана, и мы видим его лицо крупным планом. На этом лице что-то происходит. Он поет «Everybody’s Talkin», песню, которую сделал популярной Гарри Нильссон, и когда я смотрел этот трейлер, по моим щекам покатились слезы. То, как он поет, это просто… Просто… Неподражаемо. Не могу поверить, что его больше нет…