Комплекс прошлого

– Подожди, – сказала я в панике и побежала, чтобы догнать ее, остановившуюся перед входом.

К моему облегчению, заместительница едва оторвалась от своей книги.

Возможно, она думала, что Лорен была сестрой, которая была в гостях, или одной из учениц шестого курса, пришедшей передать записку по приказу домовладелицы.

Лорен закашлялась.

– Добрый день, – сказала она с резким акцентом, похожим на акцент моей матери. Я поморщилась. Мы действительно так разговаривали?

– Здравствуйте, девочки, – категорично сказала заместительница. – Не забудьте записаться.

Я просунула руку под руку Лорен и попыталась увести ее, но она оттолкнула меня.

– Хорошо, да, – насмехалась Лорен, забрасывая волосы набок. – Конечно, запишемся.

Это, наконец, привлекло внимание заместительницы. Она опустила свой роман, пытаясь определить общежитие, к которому принадлежала Лорен. Лопатки Лорен были раздвинуты, губы сжаты в фальшивой улыбке, а подбородок высоко поднят, чтобы выразить то высокомерное презрение, из-за которого нас ненавидели, – ее лучшее представление о Божественных. На мгновение я была поражена преображением Лорен, тем, что она, как нимфа, могла перевоплощаться, и она была куда лучшей актрисой, чем Скиппер.

Заместительница взволнованно нахмурилась.

– Почему вы, девочки, не на матче?

В тот день была игра между матерями и дочерями – традиция пятого курса, которая существовала почти столько же, сколько и сама школа. Наши матери, большинство из которых – члены Old Girl’s, вышли на поле с битами и, подняв юбки выше колен, извинялись за то, что уже подзабыли, как это делается, улюлюкали от смеха, отбивая мяч, метались, как спаниели, по нашему свежескошенному газону.

– Я пришла за шляпой для матери, – сказала я заместительнице. Ложь.

Моя мать была в шести тысячах миль отсюда. В яхт-клубе, как я полагала, за вторым стаканом джин-тоника.

– Да, – вклинилась Лорен. – Надо бежать. Мама ждет.

Заместительница снова покосилась на Лорен, склонив голову.

Я задержала дыхание, прижав большой палец к ожогу на руке.

– И кто… – спросила заместительница, но как раз в этот момент второкурсница сунула ей под нос пару только что начищенных туфель.

– Пошли уже, – прошипела я.

Я потащила Лорен за руку и поднялась по ступенькам в дом.

Мы прошли по изогнутой дубовой лестнице, перепрыгивая по две ступеньки за раз, по коридору, не обращая внимания на несчастную на вид первокурсницу, блуждающую по коридору, как бездомная кошка, и влетели в мою спальню.

– О, боже, – сказала я в полном трепете, моя грудь вздымалась, а голова кружилась от облегчения. Я не могла поверить, что нам это сошло с рук. – Это было потрясающе.

Лорен взмахнула волосами, положив руку на бедро, все еще Божественная.

– Да, – сказала она. – Чертовски изумительно.

20

К Рождеству я забеременела, и полароидные снимки были давно забыты. Юрген видит в них то, чем они являются, – древней реликвией, воспоминанием о Божественности.

Мое изменившееся тело – причина неожиданно открывшейся чувственности в нас обоих. Моя грудь выросла первой; наконец-то у меня появились сиськи, о которых я мечтала в школе. Пухлая пятнистая коричневая ареола и соски, которые реагируют на малейшие раздражения: язык, звук холодильника, вибрацию вагона поезда. Я всегда мокрая. Я сочусь. Я постоянно меняю нижнее белье и не могу прийти в себя. И это та, кто кончал в лучшем случае один или два раза в год, причем не по вине кого-либо из моих любовников. Мои половые губы плотные и сочные, как мед, с темными и пышными складками. Я осматриваю их, садясь на зеркало для макияжа, пока Юрген находится в студии. Я обнаружила, что моя вульва, безусловно, достойна кисти О’Кифф.

К лету я хожу по квартире без одежды, отправляю электронное письмо редактору, охлаждая шею кубиками льда, и опускаю ноги в ведра с холодной водой. Белый шрам на внутренней стороне моей руки необъяснимым образом начинает зудеть, приобретая темно-фиолетовый оттенок. Однако мой огромный живот затмевает все мысли о Божественном, о Джерри Лейк. Я перестала гуглить ее имя в поисках старых историй. Вместо этого я мастурбирую два или три раза в день, нетерпеливо ожидая, что Юрген вернется домой; мой живот превращается в пирамиду с каждым новым спазмом. Я стала настолько большой, что уже не могу быть сверху. Вместо этого я подпираюсь подушками и довожу себя до оргазма, просто наблюдая за ним. Это кажется мне невероятно возбуждающим. Его член нежно кивает ему в таз, его кулак двигается, а бедра раздвинуты – поза, которая не случайно повторяет одну или две из тех старых знакомых фотографий.