Комплексное ПТСР: руководство по восстановлению от детской травмы

Кроме того, все больше данных нейронауки говорят о том, что физиологически этот процесс осуществляется посредством зеркальных нейронов. В одном эксперименте замерялась нейронная активность у двух обезьян, одна из которых наблюдала, как другая раскалывала орех. Нейронная активность у наблюдающей и действующей обезьян были идентичными. Возможно, зеркальные нейроны участвуют и тогда, когда клиент учится быть столь же отстраненным от своих болезненных чувств, как и психотерапевт.

Отношенческая терапия применительно к кПТСР

(Варианты следующей статьи были впервые опубликованы в журналах The Therapist и The East Bay Therapist.)

Многие специалисты по травмам считают расстройство привязанности одним из ключевых симптомов кПТСР. В работе с травмированными клиентами на этапе психологического образования я обычно определяю расстройство привязанности как результат взросления с изначальными попечителями, которых ребенок постоянно воспринимает как опасных. Они были опасны вследствие их презрительного голоса или тяжелой руки или еще более коварно опасны своей отстраненностью и равнодушием.

Повторяющиеся унижение и пренебрежение приучают детей к жизни в страхе при постоянном возбуждении симпатической нервной системы. Это легко ввергает их в меланж отверженности чувств страха и стыда, которые переплетаются с ощущением отчужденности.

Ребенок, родители которого не могут или не хотят обеспечить ему достаточно безопасную привязанность, не имеет рядом того, кому можно доверить свое маленькое развивающееся “Я”.

У него нет никого для обратной связи, подтверждения и руководства. Нет никого достаточно безопасного, к кому можно обратиться за утешением или помощью в трудные времена. Нет того, кому можно поплакаться, выразить протест против несправедливости и у кого можно искать сострадания из-за обид, ошибок, неудач и предательств.

Нет никого достаточно безопасного, перед кем можно блистать, проявлять себя, с кем можно говорить и кто мог бы гордиться ребенком. Нет никого, с кем можно обучиться столь важным навыкам выстраивания близости с другим человеком.

Многие из моих клиентов рассказывают о себе примерно следующее: “Говорить с мамой было все равно, что давать оружие противнику. Все, что я рассказывал, могло и было использовано против меня. Неудивительно, что люди всегда говорят мне, что я мало рассказываю о себе”.

Люди с расстройством привязанности, вызванным кПТСР, не учатся навыкам коммуникации, которые порождают близость и чувство принадлежности. Когда дело доходит до отношений, их часто охватывает разрушительная социальная тревога или фобия, если они находятся в крайней точке континуума кПТСР.

Многие из входящих в мою дверь клиентов никогда не имели достаточно безопасных отношений. Навязчивое повторение ведет их во взрослой жизни к бессознательному поиску отношений, которые травматически воспроизводят динамику насилия или отказа их детских попечителей.

Для многих таких клиентов мы являемся их первым законным шансом на безопасные и заботливые отношения. Если мы недостаточно искусны, чтобы обеспечить для них нужную степень безопасности, позволяющую им начать долгий путь к развитию достаточно прочного доверия, то можем оказаться их последней попыткой.

Следовательно, они будут эффективны в управлении эмоциональными регрессиями, если научатся этому в контексте безопасных отношений. Клиенты должны чувствовать себя в достаточной безопасности со своим психотерапевтом, чтобы описать свое унижение и подавленность. В то же самое время психотерапевт должен достаточно заботиться о том, чтобы обеспечить эмпатию и спокойную поддержку, которые отсутствовали в раннем опыте клиента.

Не менее важно то, что психотерапевт должен уметь терпеть внезапную потерю доверия, которая так характерна для кПТСР, и работать с этим. Пережившие травму по своей воле не могут “включать” доверие, если оно автоматически утрачивается во время эмоциональных регрессий. В ходе лечения психотерапевт должен быть способен снова и снова работать над восстановлением и укреплением доверия. Я слышал множество печальных историй о взаимоотношениях клиентов с бывшими психотерапевтами, которые злились на них за то, что те просто были не в состоянии довериться им.

Чем больше я понимаю важность этого, тем чаще использую межличностный, или отношенческий, подход. Другими словами, я считаю, что качественные отношения клиентов со мной могут предоставить им корректирующий эмоциональный опыт, который позволит им избежать жизни, обреченной на поверхностные отношения, или, что еще хуже, на социальную изоляцию и отчуждение.

Более того, я замечаю, что без укрепления доверия ко мне клиенты с кПТСР насторожено воспринимают мою помощь, не отвечая взаимностью на проявления эмпатии.

В связи с этим я опишу четыре ключевые характеристики отношений, которые, на мой взгляд, необходимы для развития доверия, опираясь на отношенческий подход. Он включает в себя эмпатию, подлинную уязвимость, диалогичность и совместное восстановление отношений.