Кому стоять у станка

И правда, крупный, одетый со вкусом, Дрокин внешне больше походил на ученого, чем на токаря. Он через переводчицу объяснил, что он не профессор, а рабочий. Девушка недоверчиво улыбнулась и отошла.

— Ну что ж, придется на деле отстаивать звание токаря! — сказал Василий Дмитриевич. Он надел халат и подошел к станку, на котором обтачивали валы.

— На какой скорости работаете? — спросил Дрокин хозяина станка.

— 150 метров в минуту — был ответ.

— Тогда для начала поставим 400 метров в минуту.

— Что вы, разве можно! Станок сломается и всех засыплет стружкой! — наперебой стали убеждать его немецкие специалисты.

Но Василий Дмитриевич все-таки настроил станок на скорость 400 метров в минуту. Все разом отпрянули в стороны, засыпаемые горячей стружкой. Дрокин остановил станок, снял резец, осмотрел его и спросил:

— Где у вас можно заточить резцы?

— Его подвели к шлифовальным кругам и он, окруженный любопытными зрителями, переточил резец по-своему.

— А теперь давайте попробуем дать скорость 600 метров в минуту, — сказал он. Кругом недоверчиво зашумели и заранее стали отходить от станка. Дрокин пустил станок и... стружка покорно стала падать вниз. Хозяин станка теперь довольно улыбался.

— На таких невероятных режимах и с таким комфортом! Удивительно!

Деталь была обработана в 6 раз быстрее, чем полагалось по немецким нормам. К Василию Дмитриевичу опять подошла та же молоденькая работница и весело сказала:

— А я все-таки не ошиблась. Вы же настоящий профессор токарного дела!

И надо сказать, она была недалека от истины. По возвращении на Родину В. Д. Дрокину пришлось несколько раз встречаться и беседовать с доктором экономических наук Е. Г. Либерманом, который изучал методы его работы, дающие огромный экономический эффект при обработке крупных деталей турбин и генераторов. Когда все вопросы были разрешены, Е. Г. Либерман подарил В. Д. Дрокину фотографию с надписью «Профессору-токарю от профессора-экономиста».

Из своих многочисленных поездок по заводам нашей страны я часто вспоминаю командировку на Дальний Восток. Меня и другого московского новатора М. Г. Пригожина пригласило Хабаровское отделение Всесоюзного общества «Знание». Нас просили не только показать разные технические новинки, но и помочь ликвидировать некоторые «узкие места» на дальневосточных заводах. В Комсомольск-на-Амуре меня вызывали для того, чтобы наладить применение метчиков-протяжек, которые там почему-то работали недостаточно хорошо. Судоремонтные и судостроительные заводы в Хабаровске и Советской Гавани просили помочь освоить накатывание внутренней резьбы. Были и другие заказы. У М. Г. Пригожина были задания в области монтажных и сверлильных работ. Лететь за 10 тысяч километров, не имея в своих чемоданах всего необходимого, что могло понадобиться на дальневосточных заводах, мы считали недопустимым. Поэтому начали готовиться к этой поездке заранее, за два месяца. Скопировали по нескольку экземпляров всех чертежей на наши новшества, запаслись полным набором всех новых инструментов и приспособлений.

С трудностями столкнулись на аэровокзале, ведь вес чемодана не должен был превышать 30 килограммов. Из большого чемодана М. Г. Пригожина пришлось вынуть универсальный фрезерный патрон Моисеева и положить его в авоську, которую он взял с собой в салон самолета. А весила эта авоська 12 килограммов. Ничего не поделаешь, пришлось с этим мириться.

Мой маленький чемодан имел такой скромный вид, что при регистрации билетов служащий аэропорта сказал:

— А этот чемодан можете взять с собой.

— Нет, я все-таки хотел бы его сдать, — настаивал я.

— Ну, как хотите, — сказал он и с трудом приподнял его с пола (как известно, плотность твердого сплава равна 15, а у меня было много твердосплавного инструмента) .

— Что же это у вас там?

— Золото, — пошутил я.

Мой собеседник покачал головой и поставил чемоданчик на весы.

Он весил ровно 28 килограммов.

ТУ-114 домчал нас до Хабаровска за 8 часов. Был август, в Хабаровске стояла 30-градусная жара. Мы с удовольствием приняли предложение встречавшего нас товарища, который сказал: «Поручено отвезти вас сначала на пляж, а потом уже в общество «Знание». Мне потом не раз пришлось побывать на Амуре, но первое знакомство с великой рекой особенно запомнилось. Великолепный пляж с чистым шелковым песком, прозрачная вода, быстрое течение вернули нам бодрость, и мы явились в город готовыми к выполнению любого задания.

Руководители общества — Александр Иванович Омельчук и Мария Ивановна Мясковская — предложили в тот же вечер выехать в Комсомольск, а оттуда в Советскую Гавань. Программа была сжатой: один день — в Комсомольске, два — в Советской Гавани, один — в порту Ванино и после этого обратно в Хабаровск.

— А дальше продолжим, смотря по обстоятельствам, — заключила руководитель Общества. Я задал только один вопрос:

— Был ли у вас уже кто-нибудь из рабочих-новаторов Москвы, Ленинграда или Киева?

— К нам сюда из центра приезжают в основном лекторы, а рабочих-новаторов мы пока не встречали, — ответила Мария Ивановна.