Конь бледный (СИ)

А смотреть собственно уже было и не на что. Личинки, которые образовались из отложенных жуком яиц и прорвали кожу, превратив ее в подобие дуршлага, оставили на месте живого человека едва прикрытый лохмотьями мяса скелет, быстро очищающийся, как если бы его обрабатывали скальпелем и скребком. Личинки, потемневшие, затвердевшие, ставшие из белых толстых гусеницы не менее толстыми жуками-скрипунами, доели последние лохмотья кожи, волосы, содержимое черепа, и попадали на землю, расползаясь в разные стороны в поисках пищи. Часть из них поползла к группе землян, и те невольно отшатнулись назад, опасаясь, что смертельно опасные твари доберутся и до них.

Придворные засмеялись. Они знали, что будет дальше, и страх чужеземцев их развеселил.

А дальше жуки начали умирать. Они застывали на месте, или опрокидывались на спину, замирая с поджатыми к брюху лапами, и через минуту вместо копошащейся массы насекомых на подмостках этого страшного «театра» остались только окоченевшие трупы прожорливых гадов. Часть из них были раздавлены ногами телохранителей Властителя и валялись на коврах, источая резкий, неприятный запах, присущий многим насекомым.

Скорее всего, они еще и ядовиты — подумалось Зимину.

Дикари! Проклятые дикари! Из огня, да в полымя…

— Итак, что ты понял из увиденного? — мягко спросил Властитель, с удовольствием поглядывая на ошеломленных чужеземцев. — Да, именно ты!

Он указал на Зимина, и телохранители дернулись, будто собаки, собиравшиеся броситься на указанную хозяином добычу. Зимин посмотрел на лощеного человечка тяжелым взглядом, пряча в глазах жгучую ненависть, и бесстрастно, выбирая слова, ответил:

— Я думаю, ты хотел показать, что можешь сделать с нами все, что захочешь. И что наша жизнь в твоих руках.

Он замолчал, и Властитель поощряюще кивнул:

— Продолжай. Ты уловил основное в моем посыле. Но это не все.

— А что еще? — Зимин поднял взгляд, и тут же опустил его ниц, как перед смертельно опасным зверем, от которого не знаешь, чего ожидать, и который может воспринять прямой взгляд как вызов, как нападение.

— Что еще? — усмехнулся Властитель, забавлявшийся разговором с ничтожным из ничтожных — рабом. Для него рабы всегда были чем-то неодушевленным, и беседовать с ними было так же глупо, как разговаривать с ночным горшком. Но тут совсем другое… интересно! Чужой мир, чужая цивилизация, чужие люди!

— Что еще… — повторил он, задумчиво глядя в пространство. — А еще — в моих руках и ваша смерть. Она может быть такой, что ты ужаснешься. И то, что увидел — покажется детскими играми. Потому — вы все должны исполнять мои приказы, и не просить ни о чем — кроме милости. И если служите хорошо — я вас милую. Вы будете сыты, здоровы, радостны. Вам предоставят женщин и вино — все, как порядочным рабам. Ложь наказывается, хорошая служба поощряется. Все просто, все — как всегда!

Властитель подумал, помолчал с минуту, будто дожидаясь, когда стихнет ропот вокруг, и негромко, вполголоса, спросил:

— Ты на самом деле специалист по вашему оружию? Говори правду — у нас есть возможность узнать — не лжешь ли ты.

— Да, я специалист по оружию — мрачно ответил Зимин. — Я бывший военный.

— А за что тебя приговорили к пожизненному заключению? — вдруг поинтересовался Властитель. — Ты устраивал заговоры? Ограбил кого-то?

— Я убил пятьдесят человек — не из числа врагов моей страны. Моих личных врагов, — Зимин чувствовал, как взгляд Властителя «прожигает» его затылок. — А у нас этого делать нельзя. Только по решению суда, или по приказу командира. Потому меня и осудили.

— У нас этого делать тоже нельзя — улыбнулся Властитель. — Только у нас за это не сажают в тюрьму пожизненно. Глупо содержать заключенных всю их жизнь! Кормить, поить! Есть много способов, убрать их из этого мира, и тот, что применяют у вас — далеко не самый эффективный. Но да ладно. Перейдем к нашим делам. Скажи, среди твоих товарищей много таких как ты — специалистов по оружию?

— Они мне не товарищи! — скривился Зимин. — Грабители, убийцы, насильники! Я воин, а не падальщик, как эти! (Позади него что-то зашептали бывшие заключенные, поглядывая на Зимина прищуренными глазами) Что же касается их умений — не знаю. Мне до них дела нет. Они живут в своем мире, я в своем, и мы не соприкасаемся.

— Я знаю! — вмешался Слюсарь. — Я был стражником, о многих слышал, у меня отличная память! Кроме меня и Зимина нет тут приличных людей! И знатоков оружия нет! Так, бандиты, а нас с ним учили владеть разными видами оружия, и ремонтировать его! Я можно сказать тоже военный, и на войне был! Воевал!

— Он не врет — подтвердил Глава гильдии магов, стоявший рядом со Слюсарем. — По крайней мере он верит, что именно так все и было.

— Значит, так, да? — с непонятной интонацией протянул Властитель. — Тогда они нам не нужны. Товарищи ваши. Полторы сотни тупых разбойников, которые того и гляди нападут на хозяина! Не лучше ли сразу отсечь им головы? А может отправить их на гребные суда? Большие, сильные — пусть зарабатывают на кусок лепешки!

Властитель обернулся к супруге, улыбнулся: