Конь бледный (СИ)

— Проклятые коммунисты! — фыркнул Слюсарь, внимательно прислушивавшийся к разговору Властителя и мага. — Все это уже было! Загнать всех плохих в лагеря, уничтожить недовольных — и тогда наступит золотой век! Ну твою ж мать! Нигде нет покоя от этих идей!

— Заткнись, на нас смотрят! — процедил сквозь зубы Зимин, но было уже поздно. Властитель повел рукой, и повинуясь жесту двое охранников бросились вперед, выхватили из толпы полковника и бросили его под ноги Властителю. Слюсарь замер, всей своей спиной ощущая собственную незащищенность.

— Поставьте его на колени — приказал человек, сидящий на троне, и полковника тут же вздернули вверх, прижав к его шее острый клинок. Слюсарь чувствовал — одно движение, и он захлебнется горячей кровью, безуспешно пытаясь вдохнуть, дергаясь в судорогах, как безмолвный баран. И Слюсарь проклял свою болтливость!

— Я заметил, что ты много говоришь — безмятежно улыбаясь, констатировал Властитель. — Возможно, ты нам пояснишь кое-какие обстоятельства. Итак, в вашем мире есть оружие, которое сильнее нашего? Что это? Что оно может?

— Наше оружие… — начал Слюсарь, но тут же вздрогнул и застонал от хлесткого удара гибкой палкой, пришедшегося по спину. Рубашка лопнула, и тут же напиталась кровью — удар рассек Слюсарю кожу.

— К свободному, а тем более к Властителю, обращаться нужно «мой господин»! — проскрипел телохранитель, занося палку над головой, чтобы хлестнуть ей еще раз.

— Не нужно. Пусть говорит как умеет — милостиво разрешил Властитель, который уже давно, с юности не испытывал такого жгучего любопытства. После того случая, как в углу дворцовой библиотеки нашел ящик с запрещенными к общему доступу свитками древних ученых.

Но тогда его постигло разочарование — большинство свитков касались каких-то древних политических интриг, до которых уже давно никому не было дела, и только один представлял интерес. Это был трактат «Строение женского тела, и способы наилучшего удовлетворения женщин, в свете исследования магистра медицины Сируса Пальского».

Властитель, тогда еще совсем юный мальчик, зачитал едва не до дыр это благословенное сочинение, и знания, почерпнутые из трактата потом очень пригодились в его бурной сексуальной жизни. Жены и наложницы не были разочарованы…

— Не бойся, говори — ласковым голосом приказал Властитель, легким движением руки отпуская телохранителя, можно сказать — отбрасывая его в сторону. — Тебя не тронут, но постарайся соблюдать правила приличия. Вам, дикарям, эти правила пока еще чужды, но каждый раз, как вы их нарушите — будете наказаны. Руководствуйся разумом, и учти, что в любой момент, как только мне покажется, что ты обманываешь, что ты угрожаешь, или оскорбляешь меня, или моих приближенных — ты будешь казнен. Это касается всех рабов!

— Рабы! — фыркнул кто-то из соседей Зимина, и тут же заткнулся от толчка в бок, которым его наградил сосед, кавказец, заросший густой бородой:

— Молчи, дурак! Держи язык за зубами! А то все сдохнем! Проклятые кафиры… тупые свиньи…

Двое охранников двинулись в сторону нарушителей спокойствия, но Властитель остановил их, помотав головой:

— Он все верно сказал. Чем быстрее рабы поймут, как нужно правильно себя вести, тем будет лучше для них, и для нас. Итак, раб, ответь на мои вопросы. Или ты уже забыл их?

— Помню, — Слюсарь хрипло выдохнул, и выплюнул сгусток крови в сторону, стараясь попасть за ковер и не испачкать полотно. — Я прикусил язык. Мне трудно говорить!

Он с ненавистью уставился на стоявшего возле трона телохранителя, сохранявшего безмятежное выражение темного лица, а Властитель вдруг широко улыбнулся и повернулся к молодой женщине с закрытым вуалью лицом и почти полностью обнаженным торсом:

— Дорогая, я давно так не развлекался! Не зря мы сюда поехали, не правда ли? Что бы ты ответила этому рабу на его слова?

— То, что вообще без языка говорить ему будет гораздо сложнее! — мелодичным голосом почти пропела девушка.

— Ха ха! — Властитель коротко хохотнул, и повернулся к белому рабу. — Слышал, чужеземец? У вас женщины такие же умные?

— Всякие — коротко ответил Слюсарь, спину которого жгло, будто раскаленным железом. — Есть умные, есть полные дуры, а есть такие, что и дуры, и умные — одновременно.

— О! — приятно удивился Властитель. — Да ты философ?! Кем ты был в своем мире? Чем занимался?

— Я был… стражником! — нашел слова полковник. — Командовал отделением стражи, занимающейся поимкой преступников, воров, грабителей, убийц.

— Вот как? А как же ты попал в тюрьму? — Властитель поднял брови, искренне удивленный.

— Меня опоили зельем, и мне привиделось, будто вокруг меня страшные чудовища. И тогда я начал по ним стрелять. По людям. И убил пять человек, и вдвое больше ранил. Меня обвинили в том, что я напился допьяна, и стал развлекаться, стреляя по прохожим. Это был заговор против меня, но доказать я ничего не смог. Меня осудили на пожизненное.