Конан. Путь к Трону

— Пока Морантес жив, а я — его законная жена, я буду верна своей супружеской клятве. — Она печально улыбнулась. — Но ничто не вечно, не вечен и мой брак. Скажи, зачем ты отправляешься на север, если тебе этого не хочется. Ведь южные хайборийские страны предоставляют большие возможности для таких храбрых, сильных и великодушных людей, как ты.

— Я всего лишь нанесу кое-кому в Киммерии визит.

— Кому? Какой-нибудь возлюбленной из ранней юности?

Конан холодно посмотрел на королеву, но его сапфировые глаза выдавали скрытое разочарование.

— Ну, положим, я собираюсь навестить одну уже старую женщину. Кто она — только мое. дело. Кстати, в каком городе Аквилонии ты собираешься обосноваться? Как знать, может быть, наши пути когда-нибудь пересекутся.

Марала ласково улыбнулась могучему киммерийцу:

— Мои родственники живут в графстве Альбиона, недалеко от Тарантии. Они старые и бездетные, а ко мне относятся как к дочери. Они даже хотят передать мне в наследство свои владения и титул. Так что в скором времени ты сможешь разыскать меня уже не как королеву Офира, но как графиню Альбионскую.

Лайон Спрэг де Камп и Лин Картер. КАМЕНЬ НА БАШНЕ

1. Запах смерти

Первый баркас ткнулся носом в песчаный берег в тот час, когда небо на западе пылало багровым пламенем. Экипаж баркаса в полном составе выскочил за борт и втащил свое судно поглубже на песок, к самому краю прибрежных зарослей, чтобы прилив не унес его в море.

Экипаж представлял собой колоритную картину. Большинство матросов были родом из Аргоса — коренастые ребята с каштановыми или рыжими волосами. Кроме них в экипаж входили и несколько зингарцев — долговязых, жгучих брюнетов. Немалую часть составляли и мускулистые, крючконосые шемиты со смоляными курчавыми бородами. Все моряки были одеты в грубые матросские рубахи. Одни прыгали с борта босыми, другие же были обуты в высокие, промазанные жиром сапоги. У каждого за алым поясом был засунут кинжал, палаш или сабля.

Среди них был единственный стигиец — высокий, худой, смуглый человек с тонкими губами, черными глазами и наголо выбритый. На нем была короткая полутуника и сандалии. Его звали Мена-колдун. На самом деле он не был чистокровным стигийцем: незаконнорожденный сын шемитского жреца и женщины из Кеми — города в таинственной и зловещей стране Стигии.

Матросы, выполняя приказ командира, затащили баркас в самые джунгли, почти скрыв его там. Человек, распоряжавшийся высадкой, не был ни аргосийцем, ни зингарцем. Он был родом из Киммерии — холодной горной страны на севере. Огромного роста, широкоплечий, с гривой черных как вороново крыло волос, он смотрел на мир ледяными глазами цвета сапфира. В отличие от остальных пиратов, он был гладко выбрит. Могучая рука лежала на рукояти сабли, висевшей на боку. За поясом торчал длинный кинжал. Звали этого великана Конан.

Вслед за первым баркасом спокойную гладь небольшого залива вспороли ритмично двигающиеся весла второго. А вдалеке от берега, не входя в бухту, встал на якорь большой парусник — пиратское судно «Ястреб». Точно так же, как первый баркас, матросы вытащили на прибрежный песок и второй. Командир второго экипажа подошел к Конану, наблюдавшему, как пираты укрывают пальмовыми листьями обе кормы, чтобы окончательно спрятать баркасы от постороннего взора. Второй командир был типичным зингарцем — темнокожим, с орлиным носом, подчеркивавшим высокомерное выражение лица. Тонкие усы и небольшая бородка обрамляли плотно сжатые губы и украшали острый подбородок. Это был капитан Гонзаго, пират, достаточно известный всем 6аракханским флибустьерам. Последний месяц Конан был его первым помощником.

— Собери людей и следуй за мной, — сказал Гонзаго.

Киммериец кивнул и уже открыл рот, чтобы отдать приказ, когда подошедший стигиец-колдун осторожно дернул его за рукав.

— Чего тебе? — неприветливо буркнул киммериец. Ему не нравился стигиец: его лицо, выбритая макушка, сверкающие глаза. Хотя, скорее всего, это шло просто от нелюбви ко всем волшебникам, чародеям и колдунам.

— Смерть, — прошептал Мена. — Я чувствую в воздухе запах смерти...

— Тише ты, болван, людей переполошишь, — оборвал его Конан. Он знал, что баракханские корсары — плохо управляемый, мятежный и очень суеверный народ. Поэтому он несколько раз просил Гонзаго не включать в экипаж этого колдуна-стигийца. Но капитан Гонзаго решил по-своему.

— Ну, что вы там медлите? — рявкнул Гонзаго, подходя к ним. — Осталось не больше часа до темноты, а нам нужно за это время пробраться через проклятые джунгли к самой башне. Каждая минута на счету.

Конан повторил предостережение Мены. Капитан внимательно посмотрел на колдуна:

— Слушай, приятель, не мог бы ты изъясняться поконкретней? Какая смерть, чья, от чего?

Мена печально покачал головой:

— Я ничего не могу добавить. Но я уже раскаиваюсь в том, что забрался с вами на этот остров. Сиптах — могущественный колдун. Мне не справиться с его заклинаниями и чарами.